По волчьим законам 2. Искупление
Шрифт:
Как же так? Почему… Почему это происходило? Почему я оказалась в той же ситуации, что и моя мать после смерти отца?
Она была убеждена, что за нами могли прийти, чтобы выяснить что-то про него, про его тайники или еще что-то. Не знаю, было ли ей что-то известно, но к нам так никто и не пришел.
Я же… Я же точно ничего не знала, но сделав меня своей женой, причем официально, бывший хозяин города поставил на мне не только тавро своего имени и фамилии, но и нарисовал жирную мишень на моей спине и спине моего ребенка.
Зачем? Зачем? Зачем он так поступил? Меня,
После его убийства и моего побега, я вообще стала никем, и только родив сына, я создала новый мир и создала новую себя – мать, мать и еще раз мать.
Теперь… Теперь… Не знаю, что теперь, но кого-то нужно было убить, чтобы охота на меня прекратилась.
Звучало ужасно от женщины, с нежностью и любовью, склонившейся над кроваткой с уснувшим малышом, но раз уж такими были волчьи законы, по которым ту самую женщину, а то и малыша, допускалось убить из-за какой-то подделанной бумажки, то кто я была такая, чтобы их менять? С волками жить – по-волчьи выть. Разве нет?
– Убей… – прошептала я, на одну страшную секунду представив, что подкрадываться могли не ко мне, а к Никите. – Мне все равно, кто он, кто они и чего они хотят! Убей их! Убей их всех, Гриша! Пожалуйста! Я…
– Шшш!
Гриша накрыл мои руки, вцепившиеся в спинку детской кроватки, своими. Дыхание ласково скользнуло по коже. Грудь начала сокращаться, зачем-то подавая новую порцию молока. Странная реакция тела на его близость. Странная и далеко не единственная.
Я опустила голову ему на плечо и сразу же почувствовала его губы на шее, а жилистые руки под грудью, такой чувствительной к их прикосновению, что в скрученном животе мгновенно стало легче и теплее. Намного теплее.
– Тебе нужно отдохнуть, Кира, – прошептал Гриша.
Отдохнуть звучало хорошо, особенно учитывая запах возбуждения, струившийся от него. Я взяла его за руку и повела ее вниз, но вовремя опомнилась: мы же в детской находились.
Гриша будто прочитал мои мысли и увлек меня за собой к выходу, подхватив по дороге еще и пистолет, которому тем более было не место в детской. Зачем Алеша его вообще оставил? Неужели он думал, что я захочу пристрелить Гришу?
Алеша уже поднимался по лестнице, чтобы сменить меня. Я встретилась с ним взглядом, вновь ощутив укол противоречивых чувств, но тут же поймала себя на мысли, что просто не могла на него злиться потому, что это было несправедливо.
Когда мы только уехали, я много думала о последних событиях, думала об их причинах и причине того, что уехать пришлось, а также о том, как было строить жизнь в свете внезапной беременности и как не проснуться посреди ночи в луже собственной крови.
Город после смерти своего хозяина был охвачен беспорядками, и я не сильно переживала, что нас мог искать кто-то кроме Гриши. В конце концов, разве я не оказала городу услугу, убив Ангелова, которого и так хотели убить очень многие? Да и кому было до меня дело, когда на повестке дня была дележка
Алеша же не мог позволить себе думать только о чем-то одном и просто потакать моим буянившим гормонам. Ему приходилось держать в голове и возможную погоню, и возможное возмездие, продумывать, где и как можно было бы безопасно сбыть алмазы, когда деньги, которые мы забрали из тайника закончатся, хоть их и было не мало, а также думать о многом другом, о чем не думала я.
Так что, если он считал правильным поддерживать за моей спиной связь с Гришей, который вполне возможно мог стать новым хозяином города, который мы покинули, то у него на это были весомые основания, от которых мой верный и единственный друг меня заботливо оградил.
По моему взгляду Алеша все понял, и его роскошная борода шевельнулась в знак улыбки, от которой мне сразу же полегчало.
Он прикрыл за собой дверь детской, а Гриша уже прикрыл за нами дверь моей спальни.
Гриша… Столько мыслей в течение года разлуки, столько чувств на расстоянии, столько сомнений… И вот он был здесь: стоял в двух шагах с моим пистолетом в руке, растрепанным хвостиком, потрескавшимися губами и темным космосом в глазах, который передался моему… нашему сыну.
Я почти готова была подойти к нему и обнять, ответить страстным поцелуем на таившийся в глубине его глаз вопрос, но, к счастью, или сожалению, приобретенный за мою отнюдь не радужную жизнь опыт отодвинул в сторону фантазии изломанной одинокой девушки, и напомнил мне, что передо мной стоял не только объект моих желаний и чувств, но и наемный убийца, за которым смерть преданно ходила по пятам.
И снова, будто прочитав мои мысли, Гриша проверил предохранитель на пистолете и бросил его на атаманку, стоявшую у окна.
– Нам о многом надо поговорить, Кира, – сказал он, рассматривая меня.
Меня насторожил его тон, но я также уловила в нем явное не желание делать это сейчас, что подтверждалось его запахом, усилившемся в ответ на шум его отморозков на заднем дворе коттеджа.
– Ложись отдыхать, – продолжил Гриша. – Поговорим утром.
Мне показалось, что в его словах проскользнуло что-то скрытое, но спорить я не стала, как и допытываться, что он скрывал. В конце концов, он был прав в одном: мне нужно было отдохнуть и восстановить силы.
Во многом я стала гораздо сильнее, но, мимолетно пережив парализующий страх из-за плакавшего где-то вне поля моей видимости сына, я поняла, что сил мне понадобиться еще очень много, чтобы уберечь моего малыша от кровавого прошлого, вновь постучавшего в дверь моего дома. И неважно, чья в этом была вина. Гораздо важнее было разобраться с этим раз и навсегда.
Глава 3
Сквозь сон мне казалось, что я слышала звуки лопаты. Я хотела встать и проверить, действительно ли банде отморозков не пришло ничего другого в голову, кроме как закапать труп прямо во дворе, но передумала и глубже сунула руку под подушку.