По воле судьбы
Шрифт:
— Но вы не можете, — торжествующе сказал Луций Котта, родич Цезаря, голосовавший против декрета. — До сих пор Цезарь не сделал ни одного шага к гражданской войне. Пока он не сделает этого шага, он не враг народа и не может быть им объявлен.
— Важно ударить первыми, — сказал Катон.
— Вот-вот, Марк Катон, — облегченно вздохнул Лентул Крус. — Поэтому-то завтра мы и встречаемся на Марсовом поле. Чтобы наш военный эксперт посоветовал нам, как это сделать и где.
Но в восьмой день января, когда сенаторы собрались в курии Помпея, их военный эксперт четко объяснил, что он не думал ни о каком ударе, как и о том, где его
— Мы должны помнить, — сказал он Палате, — что все легионы Цезаря настроены против него. Если Цезарь велит им пойти на Рим, вряд ли они подчинятся. Что касается нашего войска, то у нас под рукой уже три легиона благодаря активному набору за последние несколько дней. Семь моих легионов в Испаниях, но люди за ними посланы. Жаль, что в этот сезон их нельзя переправить по морю. Но они пройдут сушей, а Цезарь, сидя в Равенне, вряд ли сумеет встать у них на пути. — Он весело улыбнулся. — Почтенные отцы, уверяю, никаких поводов для беспокойства у нас с вами нет.
Каждый день Сенат собирался, деятельно готовясь к любым неожиданностям. Когда Фауст Сулла предложил наделить нумидийского царя Юбу статусом друга и союзника Рима, Гай Марцелл-младший вынырнул из апатии и похвалил Фауста Суллу. Предложение прошло. И когда тот же Фауст Сулла предложил Сенату направить его послом в Мавританию для переговоров с царями Бокхом и Богудом, Марцелл-младший снова выказал одобрение. Но сын Филиппа, плебейский трибун, наложил вето на эту идею.
— Ты как твой папаша: и нашим, и вашим, — пробурчал недовольно Катон.
— Нет, Марк Катон, уверяю тебя. Если Цезарь предпримет что-то враждебное, Фауст Сулла будет нужен нам здесь, — твердо ответил Филипп.
Самым примечательным в этом маленьком эпизоде было то, чего никто не заметил. При действующем senatus consultum ultimum, защищавшем законотворчество от вето трибунов, вето Филиппа-младшего было принято на ура.
Но все это было мелочью в сравнении с радостным возбуждением, охватившим сенаторов после официального лишения Цезаря полномочий, провинций и армии! Луция Домиция Агенобарба тут же назначили новым губернатором дальних Галлий, а экс-претора Марка Консидия Нониана — новым губернатором Италийской Галлии и Иллирии. Теперь Цезарь стал частным лицом, ни от чего больше не защищенным. Но и Катон пострадал: хотя он не хотел ехать в провинцию, его вдруг назначили губернатором Сицилии. Луция Элия Туберона направили в Африку. Он был лоялен к boni, но в кандидатах на губернаторские посты ощущался большой дефицит. Собственно, на нем и закончился имевшийся у сенаторов список. Это послужило Помпею отличным поводом предложить Аппия Клавдия Цензора в губернаторы Греции, хотя тот уже был губернатором Македонии. Сейчас в Македонии делать нечего, объяснил всем Помпей. Ее вполне можно оставить на попечение квестора Тита Антистия. Поскольку никто не знал о решении Магна сражаться с Цезарем не в Италии, а в тех краях, подоплека этого назначения ускользнула от большинства сенаторов, чьи мысли занимало лишь одно: пойдет Цезарь на Рим или не пойдет?
— И конечно же, — сказал Лентул Крус, — мы должны быть уверены, что сама Италия будет надежно защищена. А посему я предлагаю послать легатов с проконсульскими полномочиями во все ее концы. Их первостепенным долгом будет набирать солдат — у нас недостаточно войска, чтобы распределить по всей Италии.
— Я возьму часть этих забот на себя, — спешно откликнулся Агенобарб. — Сейчас нет особой нужды ехать в мои провинции. Оборона государства важнее. Дайте мне Адриатическое побережье ниже Пицена.
— Охрану дороги Эмилия Скавра, Аврелиевой дороги и Клодиевой дороги — а это, собственно, север Этрурии — я предлагаю поручить Луцию Скрибонию Либону! — крикнул Помпей.
Это предложение вызвало у некоторых усмешку. Брак старшего сына Помпея, Гнея, и дочери Аппия Клавдия Цензора был неудачным и длился недолго. После развода молодой Гней Помпей женился на дочери Скрибония Либона. Отцу это не пришлось по вкусу, но сын настоял на своем. И Помпей просто подкидывал непыльную работенку весьма заурядному человеку. Кому интересна Этрурия? Уж только не Цезарю, да.
Квинту Минуцию Терму поручили Фламиниеву дорогу с наказом осесть в Игувии.
Семейственность проявилась еще раз, когда Помпей предложил послать своего двоюродного брата Гая Луция Гирра в Пицен, точнее, в городок Камерин. Конечно, Пицен был вотчиной Магна, но Равенна очень недалеко от него отстояла, поэтому туда же послали консуляра Лентула Спинтера и экс-претора Публия Аттия Вара: первого — в Анкону, второго — в родной город Помпея Авксим.
А бедному обескураженному Цицерону, прилежно присутствовавшему на всех собраниях, проходивших вне померия, велели ехать в Кампанию и набирать там войска.
— Ну вот! — радостно воскликнул Лентул Крус, когда со всем было покончено. — Как только Цезарь поймет, что нами проделано, он дважды подумает, идти ли ему на Рим! Он не посмеет!
РАВЕННА — АНКОНА
Посыльный, которого Антоний и Курион отправили в Равенну раньше, чем выехали туда сами, прибыл на виллу Цезаря девятого января, через день после драчки в Сенате. Хотя он добрался до места в сонную предрассветную пору, Цезарь сразу принял его, поблагодарил, приказал накормить и проводить в одну из спален. Двести миль меньше чем за два дня — это чего-нибудь стоит. Письмо Антония было коротким.
Цезарь, Квинта Кассия и меня выгнали с заседания, когда мы пытались наложить вето на senatus consultum ultimum. Это странный декрет. Он не объявляет тебя изгоем, никак не затрагивает Помпея, но согласно ему все магистраты, консуляры и прочие облекаются правом отвергать любое вето трибунов. Как тебе это нравится, а? Единственная ссылка на Помпея — упоминание, что защищать римское государство от всяческих происков не возбраняется и прочим магистратам, пребывающим в окрестностях Рима. А это как раз Помпей да еще Цицерон. Но Цицерон ожидает триумфа, а Помпей теперь ждет неизвестно чего. Воображаю, как он разочарован. Есть у boni одно достойное качество: они очень не любят специальные назначения.
Мы поспешаем к тебе вчетвером. Курион с Целием тоже покинули Рим. Мы поедем по Фламиниевой дороге.
Не знаю, важно ли это для тебя, но я постарался, чтобы мы прибыли в таком же состоянии, в каком были, когда ликторы силой выгнали нас. А это значит, что по приезде от нас будет немного попахивать, так что пусть приготовят горячую ванну.
Самым доверенным человеком при Цезаре был в эти дни Авл Гиртий. Когда он вошел в кабинет, Цезарь сидел с письмом в руке, глядя на мозаичную стену, изображающую бегство царя Энея из горящего Илиона с престарелым отцом на левом плече и Палладием (изображением Паллады) под мышкой.
— Лучшее, чем славится Равенна, — сказал Цезарь, не глядя на Гиртия, — это мозаика. Местным искусникам уступают даже сицилийские греки.
Гиртий сел так, чтобы видеть лицо Цезаря. Лицо было спокойным.