По воле судьбы
Шрифт:
Андрия отвернулась:
– Джо, у меня нет никакой охоты продолжать этот разговор. Пожалуйста. Не дай Бог тебя кто-нибудь услышит. У Розиты разобьется сердце, если она узнает о том, что ты мне сказал.
Мурьета угрюмо ссутулился в седле, и в голосе его появилась неприкрытая горечь:
– Сердце Розиты уже столько раз было разбито, что превратилось в камень.
С этими словами он зло хлестнул коня и пустился галопом куда-то всторону.
Ехавший следом за Андрией Трехпалый Джек озадаченно посмотрел ему вслед.
– Какая муха его укусила?
– Похоже, у него неспокойно на душе, Джек. Но он, я уверена, скоро нас нагонит.
Однако к тому времени, когда они добрались до лагеря около озера Туларе, Мурьета все еще не вернулся. Появился он уже в сумерках, когда бандиты расселись вокруг походных костров и готовили ужин.
– Где тебя черти носили? – раздраженно поинтересовалась Розита.
Он спрыгнул со своего черного жеребца и с важным видом прошествовал к костру, за которым, скрестив ноги, сидели Розита, Андрия и Трехпалый Джек и ужинали. Рассмеявшись, Мурьета жарко поцеловал жену в губы.
– Я пристраивал честно заработанные нами деньги. – Он вытащил из переметной сумы мешочек, туго набитый золотым песком, и небрежно кинул Розите на колени. – Я съездил в салун «Серебряный башмак» и, представляешь, сорвал банк, играя в кости и в фараон!
– Ты с ума сошел! – озабоченно сказал Трехпалый Джек. – Тебе ни к чему светиться в игорных заведениях, особенно в таких, как «Башмак». Тебя слишком хорошо знают. Тем более что ты поперся туда в одиночку. – Он покачал головой. – Хоакин, ты и вправду чокнутый. И с кем же ты играл?
– В том числе с Билли Бернсом.
У Джека отвалилась челюсть.
– С кем?! С Билли Бернсом?! Да ты, оказывается, еще дурее, чем я думал! Он худший из янки и презирает латиносов, как никто из белых.
Мурьета ухмыльнулся и, наклонившись над котелком, налил себе полную миску похлебки.
– Мы презираем его не меньше. Но он меня уважает, и игра была честной. Розита, передай-ка мне бурдюк.
Он ловко пристроил его у себя на плече и, запрокинув голову, подставил рот под темную струю. Красное вино с бульканьем полилось ему в горло и потекло по подбородку.
Хоакин и после еды остался сидеть у костра и продолжал пить. К тому времени, когда темнота окутало озеро, он был в приподнятом настроении – не пьяный, но на той границе, где рассудительность и здравый смысл уступают место развязности и безответственности.
Андрия зевнула и сладко потянулась.
– Пойду-ка к себе в палатку. Сегодня был долгий и утомительный день.
В первый же день после похищения Андрии отдали маленькую походную палатку, украденную со склада американской армии, и складную армейскую койку. Девушка зажгла фонарь, прицепленный к центральному шесту, и разделась. «Утром пойду искупаюсь в озере», – решила она, улеглась на койку, закуталась в тонкое хлопчатобумажное одеяло и почти сразу заснула.
Проснулась Андрия посреди ночи как от толчка. Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Стояла мертвая тишина, лишь снаружи доносилось пение цикад да с озера слышались отдаленные
По-прежнему не доносилось ни единого тревожного звука, но какое-то шестое чувство подсказывало ей, что в палатке кто-то есть. Кто-то или что-то – может статься, дикий зверь, пришедший на запах пищи. Она обругала себя за то, что поленилась вымыть миску. Остатки еды вполне могли привлечь голодную лесную тварь.
К несчастью, это оказался не обитатель леса. Чья-то рука быстро зажала ей рот, и девушка с ужасом поняла, что ей предстоит иметь дело с двуногим хищником.
– Не бойся, это я, Хоакин.
Андрия отчаянно забилась, но он намертво придавил ее к койке своим телом.
– Хватит дергаться! Обещаю не делать тебе ничего плохого. Да ты и сама это знаешь. Я слишком сильно тебя люблю. – Она затихла, и Мурьета продолжил: – Обещай, что не будешь кричать, и тогда я уберу руку.
Андрия согласно кивнула. Он осторожно убрал руку от ее рта. Девушка осталась верна своему слову. Какой толк устраивать скандал из-за его неблагоразумия? Андрия не была обделена знаменитой восточной стойкостью. И потом, сколько боли принесет это ее подруге Розите!
– Хоакин, прекрати немедленно это безобразие! – возмущенно прошептала она. – Ты пьян!
– Пьян желанием быть с тобой, дорогая.
Он потянулся к ней с поцелуем, но девушка сердито отвернулась.
– Неужели у тебя нет никаких чувств ко мне? – взмолился он.
– Я уже было решила, что ты мой близкий друг и настоящий джентльмен, но сейчас вижу, насколько я ошибалась в тебе.
На самом деле Андрия испытывала к Мурьете неодолимое физическое влечение. Долго спавшую в ней чувственность, разбуженную в далеком Китае Люком Каллаганом, вновь пробудил к жизни Хоакин Мурьета.
Он отбросил в сторону одеяло и накрыл руками ее маленькие твердые груди. Андрия задрожала, и почти сразу ее соски уперлись ему в ладони. Мурьета тихонько рассмеялся и поцеловал ее в шею, с удовольствием отметив про себя, что ее сердце учащенно бьется.
– Голова говорит одно, а вот тело и кровь поют совсем другую песню, верно?
Он провел рукой по ее гладкому плоскому животу и принялся гладить округлое бедро. Рука скользнула ниже, к колену, и, протиснувшись между стиснутых бедер, двинулась вверх.
– Хоакин, умоляю, не надо!
– А я умоляю тебя: не борись со мной, дорогая. Дай свободу своим чувствам.
Андрия собрала всю свою волю, но тело ей не повиновалось. Она была бессильна остановить эту ласкающую и настойчивую руку. Его пальцы скользнули в глубину ее бедер, как мышка, что ищет теплую норку.
– О-о-о! – не выдержав, тихонько вскрикнула Андрия.
Когда он взял ее за руку и потянул вниз, к своей налитой плоти, девушка не сопротивлялась. Широко раскинув бедра, она нетерпеливо направила его желание к нужной цели. Она едва успела перевести дыхание, а Хоакин уже заполнил ее всю.