По-восточному
Шрифт:
– Спокойно, девушка, застегните ремень, – услышала я голос стюардессы. Сосед слева молча вернул меня на место, подхватив за плечи.
Что было дальше? Посадка, бортпроводницы с аптечкой, толпа пассажиров, вытекающая из салона, паспортный контроль и офицер-казах, проводивший нас – меня и худощавого соседа – в какую-то комнату. Вопросы о степени моего знакомства с очкастым… Возможно, все это могла бы красочно и подробно описать авторша, но она, как назло, куда-то смылась, как часто делает в критические минуты. А я еще называла ее ответственной.
– В сотый раз повторяю, что никогда не видела этого человека…
Прозрачные двери вежливо расползлись, выпустив меня из кондиционированной прохлады залов аэропорта в слепящий зной позднего алматинского утра. Я все-таки догнала солнце.
«Такси, такси в город, такси!» – мужчины, почему-то исключительно кавказского типа, окружили меня, преданно заглядывая в глаза. Я раздраженно метнулась в сторону, в спасительную полосу тени, катя за собой потрепанный в дорогах оранжевый чемодан и пытаясь собрать воедино растрепанный стрессом и полетом организм. Тормознув у стеклянной стены аэровокзала, я отыскала в безднах сумки сигареты, точнее, сигарету, единственную оставшуюся в пачке, и закурила. Процесс принес видимость успокоения. Что делать дальше? Найти гостиницу, принять душ и выспаться… Но до чего жарко! Жарко, а я – блондинка…
Почему я сообщила об этом именно сейчас, спросите у авторши. Она была до зарезу нужна сто слов назад, но явилась только сейчас с нелепым требованием описать мою внешность.
«Это нужно было сделать еще во время полета, а ты, конечно же, увлеклась мужиками и позабыла обо всем на свете», – заявила она.
«Да ты хоть что-нибудь соображаешь! Кем там было увлекаться? Один пинал меня всю дорогу, а потом взял и умер, а второй спал, как сурок! – возразила я, – Да и о какой внешности может идти речь после трупа в соседнем кресле, допроса и подписи под документом: «с моих слов записано верно…»? Мне жарко, я мечтаю о холодном душе, хочу есть, пить и спать, у меня сместились часовые пояса!»
«Ничего страшного… пока стоишь и куришь, самый подходящий момент, тем более, женщины никогда не перестают думать о своей внешности, а ты из их числа, – резонно ответила авторша, – Зато отвлечешься и придешь в себя».
У меня не достало сил спорить, да и насчет женщин она была права на двести процентов. Итак, жара, а я – блондинка с большой, но настоящей грудью, тонкой талией, длинными ногами, ступнями сорок пятого размера…
«Прекрати! – возмутилась авторша, – прибереги свой сарказм для более подходящего случая!»
Хорошо, я блондинка… нет, это правда, без всякой иронии. Природа обделила меня цветом, у меня очень светлые волосы, брови, ресницы, кожа, и я сгораю на солнце, как свеча. У меня есть талия, ноги и руки, и грудь, разумеется. Совершенно натуральная и разумных размеров.
«Не смешно! Грудь у нее есть! Еще скажи, что ты альбинос со светлыми глазами, никогда не пользуешься косметикой и пугаешь своим видом слабонервных людей. Тебе невозможно доверить даже описание собственной внешности!» – разозлилась авторша и удалилась с видом оскорбленной добродетели.
А я осталась со своим ростом ниже среднего, излишней полнотой, недостаточно длинными ногами, серыми,
– Ну что, едем? – ко мне приблизился невысокий парень-казах.
– Едем, – вяло согласилась я, швыряя окурок в урну.
Таксист резво подхватил мой чемодан и зашагал куда-то вглубь сумятицы сгрудившихся на площади перед зданием аэропорта автомобилей. Я рванула за ним, едва успевая и мысленно прощаясь с вещами. Парень тормознул возле серой тойоты, раскрыл багажник и поставил чемодан. Затем отворил переднюю дверцу и пригласительно взглянул на меня. Поздним зажиганием я вдруг сообразила, что мне нечем будет с ним расплатиться – я позабыла обменять рубли на… как их… тенге.
– Подождите, – сказала я, – достаньте мой чемодан.
– Почему? – удивился парень? – Что случилось?
– Ничего не случилось, я передумала, – ответила я, не желая обсуждать с ним валютные вопросы.
– Да в чем дело? Довезу, куда вам надо! Чего не так?
– Верните мне чемодан! – упрямо заныла я.
– Я вас довезу! – отчего-то упорствовал парень.
Хлопнула дверцей и двинулась к багажнику.
– Извините, не поеду с вами, я передумала…
– Почему? – тупо повторил парень.
И с чего он так упорствует? Большая конкуренция – не хочет упускать клиента?
– Верните чемодан! – я хлопнула ладонью по раскаленной крышке багажника. Парень с недовольным видом достал чемодан и сунул его мне под ноги.
– Спасибо! – рявкнула я и, ухватившись за ручку своего багажа, потащилась, лавируя между машинами и отбиваясь от вновь нахлынувшей волны таксистов, обратно в аэровокзал. Мне не суждено было добраться туда, минуя очередное препятствие. Едва я достигла самораздвигающихся дверей и шагнула в прохладу зала, как передо мной, словно черт из табакерки, возникла знакомая личность – левый черноглазый сосед, оставшийся в живых после славного перелета Киев – Алматы.
– Привет! Вы еще здесь? – он остановился, перегородив мне путь.
Я попыталась объехать его, не желая вступать в разговоры с этим смутным субъектом. Тем более, столь жгучим брюнетом с азиатскими чертами. Тем более в таких потрепанных джинсах и видавшем виды джемпере.
«Скатываешься за пределы межнациональной и социальной толерантности!» – подала реплику авторша, выглянув из-за газетного киоска.
«С этим у меня все в порядке! – рыкнула я. – Отстань! Я лишь беспокоюсь, чтобы он не умер от чего-нибудь после разговора со мной».
«Ну-ну… – протянула авторша с ехидным видом. – Ты хоть полегче с парнем, он не заслужил…»
«Заткнись!» – взревела я.
«Хамка! А еще взялась за роман… Да тебе только пояснительные записки к отчетам писать, и те будут бездарными!»
Я смерила авторшу ледяным взглядом, благо, что кондиционеры в зале пахали вовсю, она же, разорвав в клочья какие-то листы, гордо удалилась.
– Э-э-э… мадам, я просто хотел помочь, вы все-таки пережили такое… и так мужественно держались, мне понравилось! – выдал тем временем худощавый брюнет в потрепанных джинсах.