По заказу

Фрэнсис Дик

– Кэйт, это Марина, – представил я женщин друг другу. – Марина – Кэйт.

– Бедняжка, что у вас с лицом?

– Так, пустяки, дорожная авария, – небрежно отозвалась Марина.

– Какой ужас! – воскликнула Кэйт. – Садитесь, мы сейчас выпьем кофе.

Дети отправились играть в сад, а мы втроем уселись на той же кухне, за тем же столом, где на минувшей неделе, всего семь дней тому назад, я разговаривал с Биллом. И не мог отделаться от впечатления, что с тех пор прошла целая жизнь. Да так оно и было.

– Я полагал, что ты по-прежнему у своей мамы, – начал я.

– Я мечтала поскорее вернуться сюда,

но полиция не отпускала меня до воскресенья.

«Они проводили тесты или нечто в этом роде. И пытались разобраться в случившемся», – подумал я. Но спросил совсем о другом:

– А где лошади?

– Их всех увезли, – ответила Кэйт, и ее глаза опять заволокли слезы. – За последними приехали вчера. Так что конюшни опустели.

Я взял ее за руку.

– Ну а что ты будешь делать с домом?

– Очевидно, продам его и успокоюсь. Не желаю здесь больше оставаться после этого ужаса. Сперва мне хотелось вернуться и почувствовать себя ближе к Биллу, но к нему в кабинет я не заходила. И вряд ли зайду. Разве только, если…

«Разве только полиция пригласит ее туда для допроса. Или предложит привести комнату в порядок», – решил я. Мы долго молчали.

– Пойми, Сид, я выросла в этом доме. И лишь через три года после того, как вышла замуж, впервые переехала в новый. Билл и я возвратились сюда, когда папа вышел в отставку. Странно продавать место, где навсегда остался близкий человек… – Она вновь осеклась. – Как он мог это сделать? И забыть о детях! – не выдержала Кэйт. – Я не в силах простить Билла и сама бы пристрелила его, будь он сейчас рядом.

Она расплакалась, я обнял ее и прижал к себе.

– Кэйт, – шепнул я ей на ухо, – я абсолютно убежден, что Билл не кончал жизнь самоубийством. Я также уверен, что он не убивал Хью Уокера. И намерен это доказать.

Она отпрянула и поглядела мне в глаза.

– Ты действительно так считаешь или просто хочешь утешить меня?

– Я действительно так считаю и не сомневаюсь, что Билла убили.

– Кэйт, – вмешалась в наш разговор Марина, легонько погладив ее по руке. – Знаете, Сид обязательно найдет убийцу. Я в это верю.

Кэйт улыбнулась.

– Надеюсь, что ты прав. Сперва я никак не могла понять, почему Билл покончил с собой. У меня это до сих пор в голове не укладывается. Я уверена, что он никогда не оставил бы детей без отца. И твердила полицейским, что это ошибка или несчастный случай. Но они повторяли мне, что он застрелился из чувства вины, после того как убил Хью. – Она опустила голову и закрыла ее руками. – Зачем я только связалась с Хью? Все можно было бы изменить. А сейчас уже поздно и ничего не исправишь.

– Ты не станешь возражать, если я осмотрю его кабинет? – осторожно осведомился я.

– Зачем? – встрепенулась она и подняла голову. – Я никогда в него больше не зайду. И заперла дверь сразу после нашего приезда. Никто из нас там не был. Но, наверное, ты прав, полиция не запрещала нам туда входить.

– Я бы хотел пройти и кое-что поискать.

– Что именно?

– Одну вещь, способную доказать, что Билл не кончал жизнь самоубийством.

– А, тогда ступай, – откликнулась Кэйт. Она поднялась, взяла ключ, лежавший на верхней полке валлийского кухонного буфета, и отдала его мне. – Но я останусь здесь.

– Ладно.

– Я побуду вместе с вами, – предложила Марина.

–

Возможно, я немного задержусь, – предупредил я.

– Все о'кей, – успокоила меня Марина. – Тебе некуда торопиться.

Я покинул женщин, наливших себе еще кофе, вышел в коридор и отпер дверь кабинета.

В нем почти ничего не изменилось, как-никак в тот день я хорошо запомнил обстановку. Вот кожаный диван вдоль стены, около двери, а дальний конец комнаты от пола до потолка заставлен книжными полками. В них хранятся самые разные книги о скачках. Впрочем, одну из полок занимают видеокассеты, выстроившиеся плотными рядами. Большой телевизор с плоским экраном находится в углу, а под ним видеомагнитофон и DVD-плеер.

Однако вместо двух кресел я увидел лишь одно. Второе, как я заподозрил, забрали для тестов судмедэксперты.

Половину темного паркета покрывал ковер с узорами, похожими на сельдерей, а за ним размещалось несколько наспех подобранных маленьких столов.

Я поглядел на стену. Туда, где утром в прошлую среду заметил кровавые подтеки. Кто-то постарался избавиться от этих засохших струй и тщательно протер кремовые обои, но коричневый оттенок все же остался.

Минуты две-три я не отрывал глаз от бывшего пятна. И обнаружил вверху небольшую выемку – след пули, извлеченной полицией из штукатурки. Пуля пробила череп Билла и вонзилась в стену, но совсем не глубоко.

Если Билл не стрелял в себя, то как на его руках могли остаться следы пороха? Он держал в руке оружие. Допустим, что дуло револьвера не было нацелено ему в рот, но его палец нажал на спусковой крючок, и тогда раздался второй выстрел. По-моему, это произошло, когда Билл был уже мертв. Убийца вложил револьвер ему в руку, использовав для этого выстрела его безжизненный палец.

Но куда делась другая пуля?

Я передвинул единственное оставшееся кресло на место, где видел сидящего мертвого Билла. Осмотрел книжные полки и телевизор. Пуля его явно не задела, поскольку экран не был ни разбит, ни поцарапан. Л затем принялся обследовать книги. Аккуратно, по очереди снимал их с полок, перелистывая страницы и проверяя деревянные стенки каждой полки. Кропотливая работа отняла у меня немало времени, и я успел обнаружить кое-что любопытное. Одна из книг на поверку оказалась вовсе не книгой, а замаскированной копилкой в переплете. Ее середина была аккуратно вырезана, и Билл хранил в этом тайничке золотые монеты. За газетными подшивками «Таймформз» со статьями о скачках он спрятал пару мужских журналов и, судя по захватанным страницам, частенько их просматривал. Я также нашел две пятифунтовые купюры, плотно зажатые между страницами «Войны и мира» Толстого. И парочку старых писем Биллу от незнакомых мне людей. В одном из них говорилось о какой-то выставленной на продажу лошади, а во втором – об отдыхе на вилле в Португалии.

Но никакой пули или дыры от нее я не отыскал, хотя тщательно проверил поверхности всех полок и места, где они соприкасались со стенами. Осмотрел створки шкафчика перед видеоплеером и не увидел там ничего интересного. Приподнял ковер и ощупал паркетные половицы. Ни единой впадины. Дюйм за дюймом исследовал кожаный диван. Отодвинул и его, и столики, заглянул под них, надеясь заметить хоть слабый след от пули на полу или в стене. Не оставил без внимания занавеси. Я ничего не упустил из виду.