По законам военного времени
Шрифт:
К вечеру равнины за окном сменились невысокими лысыми горами, потянулись скалистые отроги, похожие на скульптуры животных. Симмек иной раз вскрикивал: «Смотри, Хобб! Скала на волка похожа!», на что брат лениво поднимал глаза и пожимал плечами. Или отвечал: «Здорово», но таким тоном, будто у него только что умерла любимая собака. Он всё без конца тасовал и тасовал карты, раскладывал их парами, мастями, складывал разные игровые комбинации, потом собирал колоду, тасовал и повторял всё заново.
Сим пробовал рисовать, подложив толстую книгу под листок. У него вышел худой человек в длинном
Заметно похолодало. По вагону прошёл старший охранник и попросил закрыть форточки. Чуть позже Хобб принёс едва теплящийся огонёк на дне пыльной лампы. Гном к тому моменту уже крепко спал. После Пройнина, он молчаливо хмурился, не то от написанного в книге, не то от разбаловавшихся в соседнем купе детей. Пару раз Симмек пытался поговорить с Дукином, пока Хобб отлучался играть, но тот отвечал односложно.
Глубокой ночью Симмеку приспичило по нужде. Сонной походкой он дошел до купе с охранниками. Из-за приоткрытой дверцы раздавался громкий храп. Мальчик прошёл дальше и зашел в узкую комнатку, открыл ногой люк. Примерно в это же время за тонкой стенкой между уборной и тамбуром хлопнула дверь и раздались голоса.
– Захлопнись, Тонкий! – прошипел хрипловатый голос.
Симу он напомнил одного мужика из лагеря беженцев. У него обгорела половина лица, а шрамы еще не успели затянуться, и на тёплом солнце они блестели от мази, которую ему наносили на физиономию лекари. Этот мужик слонялся по улицам палаточного городка и ругался отборными словечками.
– Ещё два вагона подчистим и сойдём в Куркане. Там мой братец схоронит нас в одной из своих лесничих сторожек.
– Ты ему доверяешь? – ответил ему кто-то торопливым молодым говором.
– Верю ли я своему брату? Ты чё, грибов мочёных в Пройнине обожрался?
– Каких грибов, мы ж всё время вместе были.
Хриплоголосый витиевато выругался.
– Тупица! Не задавай мне глупых вопросов!
– Как я узнаю, что вопрос глупый?
Послышался звук удара. Кто-то грохнулся на пол и заскулил.
– Если ты задаешь мне тупой вопрос, я сделаю вот так. Усёк?! – хрипловатый голос нагнал на Симмека страху.
Мальчик выскользнул из уборной и быстро побежал в купе. Вернувшись к своей полке, он закутался в одеяло. Сим надеялся, что его не заметили, и отвернулся к стенке. Его била дрожь, и он старался успокоить себя, поджав колени к груди. Меж тем послышались приближающиеся шаги. Два тяжелых сапога и два едва слышных, крадущихся. Они подошли вплотную, и Сим сжался еще сильнее.
«Воры!» – подумал Симмек.
– Верни на место, – в темноте послышался серьезный голос Хобба, и Симмек, сам от себя не ожидая, обернулся к брату.
Юноша подтягивал к себе ноги и сжимался, подобно пружине или рычагу. В руке поблёскивал небольшой нож.
– Малой, положи зубочистку, – прошипел невысокий кряжистый мужчина с лысой головой. – Ты ж не хочешь пораниться?
– Верни деньги в мешок, – угрожающе повторил Хобб.
Сим видел в свете лампы, как блестят глаза брата. Лысый хрипло усмехнулся.
– Держи его, Тонкий! – скомандовал грабитель.
И тут случилось неожиданное. Худощавый воришка внезапно рухнул на пол. Лысый повернул голову, но не успел замахнуться – могучий удар в живот согнул его пополам. Вор захрипел от боли и злости. Когда он разогнулся, то перед ним уже было чёрное дуло пистоли.
– Доброй ночи, – с улыбкой сказал гном и ударил рукояткой грабителя по голове.
6
В шестом вагоне собралась едва ли не половина всех пассажиров поезда.
Как оказалось, воры вывернули карманы и вытащили кошели у двадцати двух человек, а одну дамочку и вовсе заперли в уборной десятого вагона, когда та почуяла неладное и попыталась поднять тревогу. Связанную с грязной тряпкой во рту, её нашли случайно, когда охранники осматривали все уголки поезда.
Глава охранной службы поднялся на ноги и попросил всех успокоиться.
– Господа пассажиры! Я понимаю ваше негодование, но нужно решить, что делать с этими проходимцами! У меня существуют довольно чёткие инструкции по отношению к преступникам, задержанным в поезде, – он сделал паузу, будто припоминая. – По законам военного времени, правонарушение третьего уровня в поезде приравнивается к предательству унии восточных королевств. Если вина подозреваемых полностью доказана и не подлежит сомнению, глава охранной службы «Нэрч и Тэтч» имеет полное право сбросить виновных с поезда на полном ходу, как если бы он судил шпиона Империи.
Толпа согласно загудела, а Тонкий заголосил:
– Ребята, вы чего! Мы ведь просто воры! Обычные, ничем не примечательные воры! Нам всего лишь и нужно было немножко деньжат! Чтобы отвязаться от мэра Пройнина! Не надо нас с поезда!
– Молчи, тупица! – прошипел лысый, но молодой парень не унимался.
– Я не хочу помереть, Гиз! Если нужно, я все расскажу, как на духу!
Гиз вырвался из рук охранника и ударил головой Тонкого по лицу. Кровь хлынула из носа парня, заливая его небритую физиономию и грязную серую рубашку.
– Заткни своё хлебало, Тонкий!
Лысого грабителя оттащили в сторону и приложили лицом к стене, чтобы больше не дёргался.
– Чего решать-то? Сбросить с моста через Игривую и дело с концом, – послышался молодой голос из дальнего купе, там сидели ребята, которым Хобб проиграл деньги.
Некоторые одобрительно зашумели, но почти сразу их остановил чванливый голос дамы в возрасте.
– Нам не стоит им уподобляться, – горделиво заявила она, стоя у окна, и сложила руки на груди.