По законам военного времени
Шрифт:
В ней чувствовалась особая стать, которая бывает только у знатных особ. Седеющие волосы, педантично подобранные деревянным гребешком, подчёркивали её аристократичность. Однако поношенные мужские вещи – рабочие штаны на лямках и коричневая рубаха, вызывали недоумение. Женщина была не молода, однако на лице почти не было морщин, что делало её ещё привлекательной.
– Вам легко говорить, дамочка, вас-то не обворовали.
– Потому что брать у неё нечего, – добавил кто-то следом, и несколько человек
Женщина одарила их презрительным взглядом и невозмутимо продолжила.
– Восточные королевства всегда славились своими законами. Унию признают образцом мирового права даже эльфы. Пока мы жили в мире и согласии, наши земли ставили в пример другим. Но война с Эллегаром свела всех с ума! Обещания, договоры забыты. Все принялись защищать свои богатства.
– Дамочка, мы здесь не о политике толкуем, а о двух ублюдках, которые собирались нас обчистить, – сказал мужик в клетчатой рубашке.
Он был похож на заводчанина: мощные руки и торс, но худые ноги. Рядом с ним стояла худенькая жена со спящим грудным ребенком на руках.
– Закон военного времени! – подавляя волну ропота, дамочка чуть повысила голос. – Его приняли, чтобы оправдать зверства. Вы не видите этого? Какими мы стали? Сплошная жестокость!
– Как будто Империя не творит зверств на захваченных территориях, – донеслось из толпы.
Этот возглас поддержали и другие.
– А вы были в оккупации? Видели эти зверства? Или вам об этом рассказали полевые командиры? Безусловно, получившие информацию из тайных, но достоверных источников. На войне царит ложь и притворство. Можно лишь доверять тому, что видел своими глазами.
– А ты видела? – спросил заводской рабочий.
– Я была в захваченном Иммете. «Серые» не издевались над мирными, не насиловали девок по сараям и не вешали на столбах шпионов, в отличие от городничего Багряного дола. Пытают там только захваченных в плен офицеров.
– И почему же ты здесь? Как ты выбралась из Иммета? Может, ты шпионишь на Империю? – спросил молодой охранник из шестого вагона.
Пассажиры вновь зашумели.
– Тише! Тише! – глава охраны с трудом угомонил людей. – В одном дамочка права. Нам необходимо голосование!
Народ поддержал идею.
Начальник охраны попросил помощников принести ему бумагу и карандаш для протокола. Когда обоснование суда было написано, он попросил тишины от собравшихся и громко сказал:
– Кто за то, чтобы сдать воров в Бэккедже?
Люди поднимали руки неохотно. Некоторые, встречая неодобрительные взгляды соседей, тут же их опускали и стыдливо прятали глаза. Набралось всего пятнадцать рук.
– Кто за то, чтобы отправить их в свободный полёт?
Пока глава охраны подсчитывал, пассажиры всё поднимали и поднимали руки. После двадцати Тонкий повалился на бок
– Люди! Вы что?.. – вдруг в толпе послышался робкий детский голос.
Это был Симмек. Он протиснулся вперёд, ускользая от руки Хобба.
– Они заслужили наказание, но… нельзя же убивать, – мальчик не мог поверить своим ушам и глазам.
– Ты еще слишком мал, чтобы понимать, – ответил начальник охраны.
– Зато я достаточно взрослый, чтобы понять, что это неправильно, – смелее возразил Сим, и несколько человек одобрительно закивали.
– Они и тебя бы обобрали…
– Они пытались…
– … Да что мы вообще его слушаем.
– Тэр Дукин? – в отчаянии позвал Симмек. – Тэр Дукин, скажите им, что это неправильно!
Гном сидел в углу и выказывал полнейшее безразличие к происходящему. Если бы не открытые глаза, его можно было бы посчитать спящим. Он глядел в окно на цветущий розовым и рыжим рассвет.
Не найдя поддержки у Дукина, Симмек обратился к Хоббу, но брат смотрел на него с гневом и раздражением.
– Вы… Вы хуже имперцев! – горячо бросил Симмек и побежал прочь.
В спину ему кричали: «Да как ты смеешь нас сравнивать!». Сразу за ним снисходительное: «Ты слишком мал». Кто-то пожаловался на «бестолковое поколение, которое вечно смотрит в рот Империи и не имеет собственного мнения», но Сим уже не слышал этого. Он спрятался в уборной и закрылся изнутри. Его переполняли гнев и жгучая обида, а ещё стыд – за людей. Но больше всего он был разочарован в гноме и брате, он не понимал, почему они не поддержали его.
Охранник снял трубку внутренней связи поезда и объяснил машинисту решение пассажиров. Поезд набрал скорость. Под крики Тонкого, виновных потащили в тамбур.
– Прошу вас! Прошу! Смилуйтесь! – скулил он, стоя на коленях у открытой двери поезда.
Его не слышали. Толпа была охвачена жаждой мести. Тонкий поглядел в мрачные свинцовые облака на горизонте. Мимо проносились макушки деревьев, растущих на косогоре. Вор представил, как кувырком полетит вниз, ломая кость за костью. Ему повезёт, если ребра сразу пробьют сердце – он умрёт быстро, ничего не почувствовав.
Глава охраны зачитал из закона соответствующую статью.
– Хотите что-то сказать?
– Хочу плюнуть тебе в морду, – сказал Гиз и улыбнулся. – Позволишь?
Ему не позволили. Стук колёс заглушил крики летящего вниз вора.
– Хотите что-то сказать? – повторил вопрос глава охраны для второго осуждённого.
– Хочу, – сказал Тонкий, когда его подняли на трясущиеся ноги. – Хочу попросить… у всех Богов, какие есть и каких только можно выдумать: пожалуйста, сделайте так, чтобы этот поезд сошёл с рельс.
Вор закрыл глаза и почувствовал, как ноги потеряли опору.