По законам железных людей
Шрифт:
— К Аои тебе ехать нет надобности. Через пресс–клуб нам передано, что ответственность за тебя полностью на газете. Так что, будь добр веди себя соответственно^
— Хочешь что–нибудь сделать, прежде подумай, — сказал главный.
— Да, осмотрительность прежде всего, — добавил отечески зав.
— Мне кажется, — тут уже вступил Тадзима, — он все осознал.
Памятуя о его телефонном перезвоне из кофейни, я не сомневался, что у него были основания быть довольным собой.
Как только я покинул кабинет главного, усталость, набиравшаяся за день, навалилась, будто
Сойдя на остановке, в невеселых думах я брел по знакомой дорожке. Уличные фонари из–за позднего времени горели вполнакала. Нормальные горожане уже давно сидели по домам, смотрели телевизор и видели сны. Нападавшие возникли как из–под земли. Они взяли меня в обхват с разных сторон, так что я был лишен возможности сосчитать их. Могу поручиться, не меньше трех. Они методично обрабатывали живот и грудь, обходя ударами лицо. Работа как по заказу. Профи. При этом они дали мне постоять, чтобы им было удобней бить, а потом сшибли с ног для завершения начатого, но свет автомобильных фар помешал им. Как призраки они появились и так же растворились.
2
Я лежал на проезжей части, еще немного и… Водитель тормознул метрах в пяти. На первых порах он пытался терпеливо разобъяснять мне, какие неприятности ждут человека, избравшего местом отдыха шоссе. Лишь потом, принюхавшись, он к своему великому удивлению обнаружил, что имеет дело не с алкоголиком.
Пока он возился со мной, я стал мало–помалу приходить в себя и кое–что соображать. И поэтому запомнил фразу пассажира, который пришел на помощь шоферу. Он наклонился ко мне и вдруг произнес:
— Э, да это он… — Затем я снова услышал тот же голос: — Немедленно отвезем его в больницу!
Так я оказался в полночном такси, рядом с пассажиром, который опекал меня всю дорогу как заботливая нянька. Я был плох, но, главное, был жив, так как чувствовал боль, к которой безразличен только мертвец. Правда, в машине мне полегчало. Как–никак смена обстановки. У меня нарушена речь. Легкие, рот будто забило мокрым песком. Каждая фраза, даже слово — через преодоление боли. И тут…
— Ведь вы журналист, — тихо спросил мой сосед, — не так ли?
Ночь, бандиты–привидения, чудесное избавление из их лап — уже ничего себе сюжет, но чтобы вот так… я не подозревал, что в многомиллионном городе и т. д.
Он приблизил свое лицо к моему и я узнал его:
— Вспомните… вы были с девушкой… кафе возле полиция Синагава.
— Хозяин «Люпена»… — я хотел улыбнуться ему, но упоминание Йоко превратило улыбку в судорогу. Какое–то время мы ехали молча. Вспомнил, что до сих пор не поблагодарил своих спасителей. — Мне повезло, что вы живете поблизости от меня. Если бы не ваша помощь, мне бы каюк.
— Не стоит благодарности, господин. Счастливая случайность. Просто
— Но по моей вине нарушились ваши планы…
— Сущие пустяки. Мои планы подождут… — Машину мягко качнуло и она остановилась. — Вот мы и приехали.
Медсестра отправилась будить дежурного врача. А меня уложили на кушетку в холле, в двух шагах от телефона–автомата, услугами которого владелец «Люпена» воспользовался тотчас же.
— Да, я в больнице. Со мной ничего не случилось. Ранен не я… Мы его подобрали в пути. Да, да, один мой знакомый. Нет, нет, сегодня уже не получится. Я позвоню. Спокойной ночи!
Камисиро говорил с женщиной, к которой ехал. Нельзя сказать, что он рвался к ней. Я подумал, что он благодарен случаю. Я же отгонял от себя даже тень мысли о бедной моей девочке, которая… Я ждал минуты, когда останусь один, совсем один. Но Камисиро напомнил мне, где я и что со мной.
— И вы совершенно не представляете, кто на вас напал?
— Было темно. Очевидно одно, они знали, кто я.
— Уличные ограбления сегодня не редкость. Наверное, хотели поживиться.
— Не думаю. Чтобы отнять бумажник, к чему избивать до полусмерти. Кому–то нужно, чтобы я утихомирился. Вот и все.
Пришел заспанный врач. Он потыкал пальцем в разные места, отчего я чуть не взвыл. На мои гримасы ноль внимания. Хорош целитель. Как по отлаженной схеме, заученные слова: внутреннее кровоизлияние, рентген, госпитализация, оформить историю болезни. Эскулап оживился лишь тогда, когда для оформления бумаг понадобилось узнать, кто я и откуда. Название «Тоё–симпо», вероятно, приятно пощекотало его заспанное ухо. Медсестра получила указание срочно уведомить полицию. Что касается меня, я предпочел бы обезболивающий укол.
В палате, куда меня поместили, прямо над головой на потолке виднелись следы от протечки. Чтобы заснуть, я начал составлять из разводов картины. Наконец все лишнее отошло на задний план и проявился женский профиль. Сквозь слезы, льющиеся помимо моей воли, образ Йоко казался зыбким, мерцающим, отдаленным, а запекшиеся губы шептали одно, только одно — ее имя.
Первым утренним посетителем был, разумеется, Тадзима.
— С тобой не соскучишься, — бодренький тон, которым рекомендуется поддерживать безнадежных больных. Он вручил мне корзину фруктов. И приветы сразу от всех. А также пожелание постельного режима до полного выздоровления. На этот счет, как я понял, медицина его вполне обнадежила. Пришлось огорчить коллегу.
— Я тут не собираюсь залеживаться, — в тон ему, таким же бодрячком ответил я, — самочувствие пока не ахти, но трех–четырех дней…
— Что ты, что ты, — замахал он руками, словно отгоняя дурную весть, — и не думай. Набирайся сил. Без тебя управимся со всеми делами.
— Мне нужен Танияма–кун. Попроси его навестить меня.
— Опять ты за свое, — сокрушенно покачал головой Тадзима. — Танияма занят по горло. Конечно, я скажу ему. Но мой совет тебе: у каждого свое ремесло, не лезь в полицейскую сферу. Аои подтвердил твою непричастность. Тебе этого мало?