По законам железных людей
Шрифт:
А потом мы внезапно очутились на отмели. Нагие и беспомощные. Опустошенными были не только наша тела, но и души. Глядя на разметавшиеся по подушке волосы, на залитое слезами лицо, я сказал, сам не осознавая, зачем это говорю:
— Знаешь, Йоко, мне почудилось… не сейчас, а когда мы… вдруг нашло на меня, что мы с тобой — в последний раз.
В ее глазах мелькнуло изумление. Она соскользнула е нашего ложа и секунду–другую спустя послышался шум воды. Пока она стояла под душем, я успел выкурить три сигареты. Она вернулась н начала одеваться. Потом присела на краешек постели, закурила. Было видно, как она собирается
— В чутье тебе не откажешь, — тихо сказала она, — не знаю, как это тебе удалось, но ты угадал. Я отвезу останки брата на Кюсю и в Токио больше не вернусь. Вот так, милый.
Каждое слово — как удар. Стараясь не смотреть на нее, я потянул к себе брюки, рубашку и, отвернувшись, стал медленно одеваться.
— Как я понимаю, все к черту? Мой жених… свадебное путешествие, все, о чем мы мечтали, заканчивается фарсом перед каким–то Чэном.
— Прости, что так получилось. Чэн не должен был догадываться о наших намерениях.
— О наших? Ты моего мнения не спрашивала.
— О моих, — не стала спорить Йоко.
К сожалению, из–за дурацкого самолюбия я не поинтересовался, почему что–то нужно было скрывать от Чэна. В ту минуту мне, признаться, было не до него.
— Что ты делаешь, Йоко! Одумайся. Похорони брата рядом с родителями и возвращайся.
— Рядом с отцом. Мать жива, только для меня с братом ее давно как бы и нет.
— Она живет в Токио?
— Да. Но это не имеет значения.
Два дня переменили ее. Я видел Йоко растерянной, подавленной. И не смог допустить простой мысли, что женственность не исключает твердый характер и право на самостоятельный поступок.
— Нельзя же так разом оборвать все! Ты мне не показала те бумаги, из сейфа, по этой причине?
— Я вернула их на место. Им там будет спокойней.
Ради нее я ввязался в эту историю. А она оставляет меня одного. Вот что меня тогда задело. Я чувствовал себя уязвленным, обманутым. И еще…
— Если ты решила расстаться, к чему было все это, — я с отрешенностью смотрел на смятые простыни, одеяло, валявшееся на полу.
А она молча смотрела на меня. Потом повернулась и пошла к двери. Я не удерживал ее.
Отодвинув портьеру, я увидел корабельные огни. И подумал о том, что сейчас зажгутся поминальные свечи в квартире Йоко. Я встал под душ, но вода не могла смыть ни усталости, ни горечи. Когда я позвонил и попросил в номер двойную порцию виски, дежурный вежливо осведомился — на одного или на двоих. И эта обычная формальность чуть не взорвала меня.
Выпускающим в этот вечер был Тадзима. Он был не в духе. И мы поцапались. Мне пришлось свое опоздание объяснить поездкой в полицию Синагава. На это он парировал тем, что мне не следует подменять собой полицию и манкировать прямыми служебными обязанностями. В общем, слово за слово, и я завелся бы окончательно, если бы не благоразумие, которое, в конце концов, проявил Тадзима. Он наклонился ко мне, чтобы не слышали сотрудники отдела, которые с любопытством наблюдали за нашей стычкой, и шепнул:
— Иди к Сэги. Я буду через минуту. Надо поговорить.
В кофейне несколько человек бурно обсуждали предстоящие скачки. Я сел за стойку, напротив хозяина. У нас с ним давно и сразу установились дружеские отношения. В чем они выражались? Не в словах, не в откровениях. Просто
Он поставил передо мной бокал ледяной воды и кофе. И сел поближе. Никудышный из меня конспиратор. В его глазах я прочитал сочувствие.
— Не смею быть назойливым, — без ущерба для своей деликатности он мог бы обойтись без предисловия, но нужно знать Сэги. — У вас неприятности? (Пауза.) И это связано с женщиной? Не огорчайтесь…
Его рассказ напоминал притчу. Сэги вспомнил свою подругу. Формально они не были женаты, но жили как муж с женой. Она была кроткой и любящей. В то утро она проводила его на работу и как всегда была заботлива и мила. Вернувшись вечером, он не застал ее дома. Она исчезла. Без денег, без вещей. Розыски ничего не дали. Казалось, она пропала без вести. Потом он узнал, что она ушла к молодому парню. Когда он встретил их, это его не очень сильно взволновало- Может быть, потому, что живя с ней. Сэги не порывал связей с девицами из бара, другими женщинами. Но что–то еще долго саднило внутри, требовало ответа — почему, ну почему она ушла от него? Но с годами и это чувство исчезло.
Мне и в голову не приходило, что Йоко может уйти от меня к другому. А сегодняшнее недоразумение я должен уладить сейчас же. Мне нужно сказать ей об этом. Восьмой час. Поминальная служба, конечно, закончилась. Я набрал номер домашнего телефона Йоко, и мужской голос раздраженно и встревоженно ответил:
— Игата Йоко–сан ушла утром и до сих пор не возвратилась домой. Мы не знаем, что и думать…
Под сенью Шагала
1
Она не вернулась домой. Йоко не пришла на поминальное бдение по своему брату. Я был в полном смятении и не сразу заметил присутствие в кофейне Тадзима, тем более перемену в нем. Не дав мне опомниться, он принялся за меня.
— Итак, ты настаиваешь, что был в полиции Синагава и потому опоздал на дежурство?
— Я уже сказал.
— Ну что ж, моя совесть чиста, — продолжал он, глядя исподлобья и саркастически кривя рот. — Может быть, после этой правды я услышу от тебя еще одну… к примеру, что Игатз Йоко, сестра покойного Игата Такити, — твоя невеста?
Я даже остолбенел от его наглости. Чего он суется в мои личные дела? И что это за прокурорский тон!.. Он отодвинул в сторону кофе, поданный ему Сэги, и его взгляд, устремленный на меня, и впрямь сделался по–прокурорски холодным и колючим,
— Игата Йоко найдена убитой в Синагава, в номере отеля.
Сейчас я не виню Тадзима. В каждом, из нас, а в газетчике в особенности, живет детектив, а в той ситуации у него было предостаточно улик, изобличающих меня, Как мы условились, он собирался идти к Сэги вслед за мной, когда позвонили из пресс–клуба и передали информацию об убийстве в отеле. Связавшись с полицией Синагава, чтобы узнать подробности, он попутно выяснил, что я там сегодня не появлялся.