По закону войны

Тамоников Александр

Гранатометный обстрел со стороны арьергарда спецназа стал для Наджиба неприятной неожиданностью. В результате разрыва осколочных гранат из девяти бойцов был убит один, трое тяжело ранены, которых, впрочем, скоро добили. У пуштуна осталось пять человек, и неизвестно, сколько еще проклятые русские имеют этих губительных зарядов нового неизвестного оружия. Поэтому он закричал:

– Мумин, где дымовая завеса? Что вы засуетились, как трусливые шакалы? Срочно применить задымление местности!

В

сторону позиции Рудакова полетели три банки, из которых после приземления повалил густой черный дым.

Увидев маневр бандитов, майор проговорил:

– Ага, сучье ваше племя! Не взяли в лоб, решили применить нашу тактику?

Он стал ждать, когда дым затянет ущелье, и то, что за этим последует.

Раздался сигнал вызова Зубова:

– Командир! Мы с Серковым в группе Колбаева!

– Принял! Берите артистку на руки и продолжайте отход, вскоре к вам присоединится Кулибин, смотрите, не спутайте его с духом!

Старший лейтенант проговорил:

– Минуту, майор, с вами хочет поговорить капитан Колбаев.

– Давай!

– Командир? На связи Колбаев! Мы находимся на том месте, где можно попытаться произвести подъем.

Рудаков оживился:

– Вот как? И где это место?

– По карте, в квадрате 16-14а, в ста метрах от «зеленки».

Майор расстегнул планшет, взглянул на карту. Задумался. Слишком уж близко было это место от него и преследования. Но для подъема группе понадобится не более часа. Это время он сможет сдерживать бородачей Наджиба. Да и ребята сверху поддержат огнем. У пуштуна не должно остаться много людей. Главное сейчас на этом участке, используя его же маневр, переиграть наемника. Рудаков принял решение:

– Зацепляйте «гарпун», начинайте подъем! Первым – Колбаев, ему следить за подъемом остальных людей, одновременно быть в готовности сверху прикрыть меня, как появлюсь в поле зрения. За ним мужчины-артисты, следом прапорщики. Женщина сама подняться не сможет, двоих трос может не выдержать, по крайней мере, риск обрыва при повторном применении системы или срыва стрелы существует. Посему певицу поднимать в режиме сматывания троса, прикрепив ее к трубе. Затем спуск троса. Зубову осуществлять прикрытие подъема. Ему же ждать моего подхода. Дальше по обстановке. Начали работу!

– Есть, командир! – ответил капитан Колбаев.

Рудаков отключил связь и, убедившись, что дым плотно затянул ущелье, черной стеной приближаясь к нему, поднялся и, петляя, рванул к приличных размеров земляному валуну, где у подножия склонов появилась густая кустарниковая растительность. Занял позицию, направив автомат на завесу.

Боевики не появлялись. Они и обойти спецназ по «зеленке» не пытались.

Вместо них на майора наступала стена дыма. Еще немного, и ему придется отступить дальше. Вот оно что! Наджиб, сука, решил дымом выдавить прикрытие! Лишая майора возможности остановить продвижение бандитов вперед. Грамотно, ничего не скажешь. А главное, эффективно, без потерь!

Пуштун перехватывал инициативу!

Через двадцать минут майор вынужден был уйти за «зеленку» и вновь занять позицию. Позицию, с которой не мог отстреливать бандитов. Те, как и прежде, не проявляли себя.

Майор чертыхнулся. Взглянул на небо.

Как сейчас было бы кстати, если бы, как это часто бывает в горах, ветер изменил бы направление. Это решило бы многое. Но близкие облака упорно двигались на юг.

Прошло еще двадцать минут.

Скоро должны появиться десантники, если, о чем не хотелось думать, Наджиб не устроил им ловушку.

Догадается ли командир взвода спешить личный состав, пустив боевые машины за цепью десантников при подходе к району, который ему определил генерал Кауров? Или, торопясь, будет прорываться по-походному, держа отделения в десантных отсеках машин? «Эх, взводный, не ошибись. Слишком дорого может обойтись эта ошибка», – мысленно обращался Рудаков к неизвестному командиру взвода. Тот должен при выходе на рубеж связаться с командиром «Барса». Быстрее бы это произошло. Майор знал, как применить взвод, взводный же работал вслепую. Имея общую задачу, но совершенно не имея никакого представления о сложившейся в ущелье на данный момент реальной обстановке.

И лейтенант Сергей Бородин, как бы чувствуя опасность, остановил колонну боевых машин десанта (БМД), не выходя на рубеж действия, остановил на удалении в четыреста метров от засады Камаля, укрыв технику за крупными валунами, развернув ее башнями с пушками и пулеметами в направлении на ущелье.

Пуштун, посланный Наджибом встретить и уничтожить колонну, яростно выругался. Его бандиты уже приготовили гранатометы для подрыва шедшей походным порядком колонны БМД. Но противник вдруг остановился.

Почему командир русских остановил технику, да еще укрыв уязвимые для гранат ее части за естественными укрытиями?

Стрелять же в башни было не только бесполезно и губительно для себя. Башни кумулятивными зарядами не прожжешь, и в них еще попасть надо. А залп трех скорострельных пушек и спаренных с ними пулеметов в пух разнесет позиции засады боевиков.

Взводный же приказал личному составу покинуть десантные отсеки и укрыться на местности. Операторам быть в готовности к массированному обстрелу ущелья. Механикам-водителям дизеля не глушить.

Затем вызвал Рудакова:

– Ландыш! Я Пантера! Как слышите меня?

Этот вызов майор принял с огромным облегчением. Из него следовало, что командир взвода десанта оказался толковым парнем, остановив подразделение, не выходя на рубеж боевого применения – потенциально угрожающее пространство. Рудаков ответил:

– Я Ландыш! Слышу тебя, Пантера!

– Я Пантера, прибыл в ваше распоряжение!

– Где находишься?

– Минуту!

Офицер-десантник сориентировался по карте, и сделал это достаточно быстро. Он назвал свои координаты.