По зову сердца

Стоун Джин

Николь засмеялась:

— Сомневаюсь, что друзья Филипа — шантажисты.

Шантаж. Джесс ни за что не станет никого шантажировать. Вот ее отец — другое дело. У этого человека достало цинизма и жестокости заплатить родственникам ребенка Джесс за то, чтобы они навсегда уехали из города и не пытались встретиться с ней. Вот что такое шантаж.

Филип положил в рот еще один хлебец.

«Двести тысяч долларов, — думал он, прислушиваясь краем уха к спору, разгоревшемуся между Николь и Джозефом. — Двести тысяч долларов

были заплачены семье Ричарда, и кто-то заплатил пятьдесят тысяч мисс Тейлор неизвестно за что. В то время это были колоссальные деньги».

— Я же никого не обвиняю. — Джозеф слегка повысил голос. — Просто полагаю, что ничего хорошего не выйдет из встречи человека с женщиной, отказавшейся воспитать его.

Воспитать? Филип вдруг выпрямился.

Шантаж?

Эта версия была чудовищной, но правдоподобной, и Филип уже не мог ее отбросить.

Марша Браун говорила, что найти номер персонального страхового свидетельства легче всего.

Филип быстро поднялся.

— Прошу прощения, — сказал он, — мне нужно срочно позвонить.

— Джесс, — выдохнул он в трубку, — как звали отца вашего ребенка?

На другом конце провода повисло молчание.

— Ричард. Ричард Брайант.

Опять наступило молчание. Филин чувствовал, как забилось его сердце, как заиграл адреналин в крови.

— Может быть, Ричард Брайант-младший, — тихо добавила Джесс. — Я точно не помню. Прошло столько времени…

Филип прикрыл глаза.

— Отлично, Джесс. Я скоро вам позвоню.

Он достал из кармана горсть мелочи и набрал номер Марши Браун.

Джесс подошла к окну. Не понятно, почему Филип вдруг заинтересовался фамилией Ричарда. Какое это имеет отношение к ребенку?

— Мама!

Джесс вздрогнула от неожиданности, но обрадовалась, что услышала голос Тревиса, а не Моры.

— Да, родной?

Тревис стоял посреди кухни, весь мокрый и грязный. Он устроился рабочим по уборке территории кондоминиума, заявив матери, что отныне сможет платить за учебу в колледже сам, а не брать деньги у нее.

Джесс уставилась на своего восемнадцатилетнего рыжего сына, выглядевшего так, будто он только что вылез из песочницы и попал под проливной дождь.

— Так, поскользнулся чуть-чуть.

— Чуть-чуть? — Она всплеснула руками. — Немедленно переодевайся, я брошу все это в машину.

Тревис расстегнул рубашку и снял джинсы.

— Что ты, собственно, делал возле пруда?

— Боже мой, Тревис!. — раздался с порога голос Моры. — Хватит разгуливать в трусах. Эдди уже выехал.

Джесс, скомкав грязную одежду, поспешила к стиральной машине.

— Он упал в пруд, — бросила она Море. — Не приставай к нему.

С того дня, как Мора приехала домой на летние каникулы, Джесс ощущала напряжение в их отношениях. До сих пор она не упрекала дочь за то, что та все разболтала Чарльзу. «Но, — думала Джесс, запуская стиральную машину, —

возможно, лучше было бы наконец объясниться. Мора, конечно, покричит, зато потом успокоится».

Она вернулась на кухню. Мора стояла у открытого холодильника. Тревис, вероятно, ушел в комнату, по обыкновению, подчинившись старшей сестре.

— Мора, — тихо сказала Джесс, — удели мне, пожалуйста, минутку.

— Что у нас есть вкусного? Чем мне кормить Эдди?

Джесс не спросила, почему бы Эдди не привезти что-нибудь с собой: Он решил остаться в Йеле на лето, и у Джесс возникло подозрение, что на нее лягут заботы о его пропитании.

— У нас есть цыпленок. Сделай ему сандвич.

Мора захлопнула дверцу холодильника.

— На Багамах были тушеные моллюски и махи-махи.

— А в Коннектикуте будет сандвич с цыпленком., — Джесс потерла затылок.

Мора оглядела кухню, словно ожидая, что на столе материализуется блюдо с тушеными моллюсками.

— Он должен появиться с минуты на минуту.

— Закажи пиццу.

— Фу!

— Раньше ты не морщилась.

Ей хотелось сказать, что в последнее время Мора сильно изменилась: стала воротить нос и от брата, и от матери, но она сдержалась. Да, ясно, как отреагирует Мора, если Джесс еще раз попытается завести разговор о поисках ребенка.

Мора снова открыла холодильник.

— Так о чем ты хотела со мной поговорить?

Раздался звонок в дверь.

— Ри, это Эдди! — Мора захлопнула холодильник и помчалась в прихожую.

— Ничего особенного, — пробормотала Джесс. — В любом случае ты скажешь «фу».

Два дня спустя, когда Филип сидел в новом кресле в своем новом кабинете, на столе у него зазвонил аппарат внутренней связи.

— Вас просит Марша Браун, — сообщила секретарша. Филип схватил трубку.

— Слушаю вас, Марша.

— Я нашла их, — услышал он.

— Их?

— Отца и сына. И того и другого зовут Ричард. Только они переменили фамилию. Теперь они не Брайанты, а Брэдли.

— Брэдли? — переспросил Филип, торопливо записывая фамилию в блокнот.

— Да. Сын сейчас живет в Эдгартауне.

«Эдгартаун», — записал Филип.

— Штат Нью-Йорк?

— Нет, Массачусетс. В Вайнарде.

Вайнард? Филип задержал дыхание, вскочил, отошел от стола, насколько позволяла длина шнура, потом вернулся на место.

— Вайнард? — проговорил он. — Невероятно.

— Отец живет в Вайнард-Хейвене, — продолжала Марша. — Как мне удалось выяснить, у него там гостиница. Называется «Мейфилд-Хаус».

— Отлично, — пробормотал Филип, записал название, значившееся на почтовом штемпеле злополучного конверта, и подчеркнул его. — Наверное, там хорошо коротать время в старости.

— Вряд ли в этом дело, — возразила Марша. — Они переехали на остров в шестьдесят восьмом, как раз тогда, когда переменили фамилию.