Победить смертью храбрых. Мы не рабы!

Лапшин Сергей

– Немцы не подобрали? – удивился капитан.

– Кое-что взяли, конечно. Да только это хранилища консервационные. Очень секретные. Оружие там непростое.

– Это какое же, непростое? – поинтересовался Терехов.

– Хранилища для бактериологического и химического вооружения, – подняв на капитана глаза, отозвался Ловкач. Вид у него был при этом такой, что ясно становилось: уголовник расстается со своим последним козырем.

Терехов и светловолосый офицер переглянулись. Капитана, надо сказать проняло – на щеках выступила нездоровая бледность. А второй и вовсе побелел, словно мрамор. Некоторое время они смотрели в глаза друг другу, словно общаясь телепатически. Я тоже,

со своей стороны, вполне мог вклиниться в их разговор, поскольку прекрасно понимал его суть. Мягко говоря, мы в полной заднице. И мое положение мало чем отличается от их – ровно так же ходят парни по краю, по натянутому над пропастью канату. Нельсон, хоть и вкратце, сумел поведать, как он рану получил и как в бою поучаствовал. Так что спокойной жизни у Терехова и его отряда не было совершенно. А вот то, о чем заикнулся Ловкач, вполне вероятно, давало шанс на некоторые положительные сдвиги в нашей ситуации. Химическое и бактериологическое оружие по своему действию вполне сопоставимо с ядерным. И обладатели подобного аргумента разом перешагивают через несколько ступеней социальной лестницы. Вставая в ряд с теми, кто имеет возможность диктовать условия.

– И далеко эти хранилища отсюда?

– Что-то близко, что-то далеко. Одно километрах в двадцати. Еще одно в радиусе пятидесяти. Остальные подальше… – больше не кочевряжась, полно и четко отвечал Ловкач.

– И немцы что, не знают о них?

– Теперь не знают, – ухмыльнулся уголовник. – Всех сведений теперь – только эта пленка, и все. Остальное сейчас, наверное, и догорело уже да пеплом по ветру развеяно.

– Этим ты и занимался в городе? – уточнил капитан.

– Именно, – согласился Ловкач.

Терехов вновь переглянулся со светловолосым офицером. Задумчиво почесал подбородок и посмотрел на пленного:

– Рассказывай. Все рассказывай: что, откуда и как. С момента получения задания и все этапы его выполнения.

Рассказ Ловкача во многом напоминал похождения Джеймса Бонда. Киношные, вымышленные. Начать хотя бы с его заброски. Это же надо умудриться из Зауралья, а по сути даже Западной Сибири, если я правильно понял географическое местоположение города Алапаевска, до западных границ некогда великого и единого СССР! С поддельными документами пробраться через всю Россию. Сколотить банду, промышлявшую в окрестностях Харькова, целенаправленно «погореть», чтобы попасть на работы в горнодобывающие шахты Штайнера. Задумать и устроить восстание, имевшее основной задачей разгром индустриального центра! Проникнуть в здание архива, спереть там нужные файлы, а все остальное контролируемо и тщательно сжечь!

Наверное, все рассказанные приключения вполне тянули бы на неплохую остросюжетную книгу. Вот только я лично во все это верил мало. Впрочем, Терехов, разговорив Ловкача, не мешал ему. Молча внимал, лишь иногда задавая дополнительные, уточняющие вопросы. Капитана, судя по всему, мало волновала фантастичность рассказа уголовника. В гораздо большей степени его занимала правдивость сведений, касающихся законсервированного оружия.

На мой взгляд, установить истинность утверждений Ловкача можно было лишь опытным путем. Честно говоря, я слабо разбирался в вопросах хранения оружия массового поражения. К тому же конец тридцатых – начало сороковых годов… Черт его знает, какие тогда существовали нормативы. Хотя, учитывая, с какой небрежностью относились в мое время к подобной гадости, не удивлюсь, если хранилище представляло собой всего-навсего глубоко выкопанные землянки.

– Откуда ты узнал это все? Про архивы и про то, где их искать?

– Разведка работает, не спит. Везде есть

наши люди, настоящие патриоты. О том, что в этом районе существует несколько хранилищ, известно давно. Тем, кому надо, – известно. У местных спрашивать бесполезно, они перемещенные все. Ну, из других губерний и областей. Специально так делали сразу же после войны. Кого с юга, кого с севера привозили, чтобы привязки не было к местности, связей родовых, традиций. А все данные, что были по вооружению, по заводам, любые письменные документы, все у немцев в архиве хранится. Аккуратненько. Может, и не нужно им это все, однако же лежать будет, пока заведенный для хранения срок не истечет. Нашелся человек, который имеет доступ к архивам. Передал информацию по ним. Тогда-то и разработали план, направили меня.

Терехов поморщился. Я вслед за ним тоже. Громоздко все. Опять же на фильм похоже. Самые простые решения – самые верные. Здесь же простотой и не пахло.

– Зачем было отправлять тебя? Через всю страну? Человек мог и сам по-тихому изъять пленки и любые нужные бумаги. Передать их резиденту на месте. И уже местная команда бы проверила все. Не понимаю. Неубедительно.

Ловкач усмехнулся. Покачал в удивлении головой:

– Как просто у тебя, командир. Не верю, и все тут. А мы, думаешь, верим? – остро посмотрел на Терехова. – Сколько таких данных приходит, знаешь? Да десятками, сотнями звоночки идут, один за другим. Знаешь, сколько групп местных посылали, а потом пропадали они бесследно?

– Так тем более, чего же тебя тащить, рисковать тобой, коли ты птица такая важная?

– А я один работаю, капитан, – улыбнулся вновь уголовник, – ждали группу, парочка вариантов была, с какой стороны подойти, а вот такого, чтобы бунт да весь город в сопли и кровь, никто не ожидал!

– Отважно, – не меняясь в лице, согласился Терехов.

– Отважно! – подтвердил Ловкач. – И расчетливо. Помимо основной цели, еще нескольких удалось достичь. Архив прошерстили хорошенько, все данные уничтожили и связных да завербованных проверили на надежность.

– Все прошли проверку?

– Не все, – дерзко взглянул на капитана уголовник.

Терехов замолчал. Задумчиво постучал пальцами по столу и переглянулся со светловолосым. Парень ответил ему столь же недоуменным взглядом и пожатием плеч. А вот мою уверенность Ловкачу удалось поколебать. Рассказывал он довольно стройно и логично. Не зная истинных реалий этого мира, однозначно утверждать, будто уголовник врет, лично я бы не решился.

– Ну, добыл ты пленки, дальше что?

– А сам подумай, командир.

– Это ты связан, а не я. Бойцу повторить?

– Не надо, – скривился Ловкач, – дальше все просто. Надо расконсервировать хранилища, переместить ОВ в определенные места. И подорвать их там.

– Вот как? – совершенно не удивился Терехов, а вот светловолосый явно побледнел, когда услышал о плане террористической атаки. Честно говоря, и я сам несколько струхнул.

– В городах? – уточнил капитан.

– Первым делом шахты и вся зона добычи металла. А города – хрен бы с ними. Там такая дрянь, командир, что накроет весь регион, никому мало не покажется.

Посмотрев на Терехова, на светловолосого, на лице которого явно было написано отвращение, Ловкач оглянулся на меня. Бросил взгляд на бойца, стоящего сбоку от него. Зло ощерился:

– Что, чистоплюи? Да вы не знаете просто, о чем речь идет! Не знаете, каково это – жить как звери за горами, мерзнуть в норах, когда эта мразь расхаживает по моей земле! И пусть здесь ноги немца не будет. Пусть выжженная пустыня станет лучше! Понятно?

Нельсон