Победитель, или В плену любви
Шрифт:
ГЛАВА 19
…На деревьях появились почки. Харви увидел их из окна лазарета, когда одевался. Крошечные зеленые кончики говорили и о конце абсолютной власти зимы, и о том, что птицы вернулись домой и начали вить гнезда. Солнце стало более теплым, окрашивая стены монастыря в богатый маслянисто-желтый цвет.
Харви перевел взгляд с картины возрождения природы на собственное тело. Его потерянную часть ничто не собиралось восстанавливать. Ниже левого колена был только пустой воздух. Часто во сне он видел, что может идти и сражаться, может скакать верхом и, Господи помилуй, даже мочиться без того, чтобы искать стену
Бывали дни, когда Харви не мог переносить пребывание таким перед миром и в черной тоске сожалел о том, что не умер; но бывали также дни, подобные этому; когда он благодарил Бога, что брат Радульфус проигнорировал просьбу позволить умереть и спас его жизнь ценой ноги. Он мог легко ожесточиться, глядя на мир, преображенный весной, но проясняющаяся погода заполнила его вместо этого оптимизмом. Он не мог не получать удовольствия от прихода весны. Только нога была искалечена, но не чувства.
Харви закончил одеваться. Левая штанина была подвернута и перевязана лентой, закрепляющей ее вокруг культи. В мастерских монастыря один из братьев вырезал деревянный колышек для него, так чтобы он был способен привязать его к ягодице; но месяцы прошли с его прибытия в Пон л’Арк, прежде чем он научился укрощать свою гордость.
Брат Радульфус и его помощники отправились на большое богослужение в часовне, и, кроме двух других больных, в лазарете никого не было. Харви подсунул костыль под руку и продолжил свой путь качающимися шагами — опора, нога, опора, нога, — выстраивая ритм, который вел его за лазарет и мимо келий в сады аббатства, примыкающие к помещению для гостей.
Здесь также было пусто, монахи, которые заботились о саде, все еще молились в часовне, и оттуда они пойдут в столовую на трапезу. Харви вдыхал свежие ароматы расцветающей жизни и проделывал путь от клумбы до клумбы, рассматривая, что изменилось, находя удовольствие в золотых и фиолетовых зародышах шафрана и белых изящных цветах подснежника. В те времена, когда он был воином, он был слишком занят сиюминутными заботами, чтобы остановиться и посмотреть на мир вокруг него. Теперь, принужденный к медленному, более расслабленному темпу, он каждый день обретал новые открытия, которые заполнили его ощущением удивления и сожаления о потраченном впустую времени.
Несмотря на мягкое солнце и распускающиеся почки, ветер был все еще по-зимнему сильный, и Харви направился к навесу, где хранились инструменты садовника. Соломенная деревянная хижина была заполнена льняными мешками, осями, мотыгами, пилами для обрезки веток, ивовыми прутьями, ножами, деревянными ковшами; здесь же желтел большой медный котел.
Он заметил, что лопата была отложена для починки, и осмотрелся вокруг, чтобы найти молоток, клещи и маленькую деревянную коробку гвоздей. Затем уселся на трехногий табурет, для которого нашлось только место в углу, и, отложив в сторону костыли, приступил к починке садового инструмента. Он всегда хорошо работал руками, чувствовал вещи, обладал осязаемым умом. Кроме того, ему доставляло удовольствие исправлять что-нибудь поврежденное и видеть, как это становилось целым снова.
Ему хотелось двигаться при помощи палки, а не с костылями, которые он использовал в настоящее время. Харви был доволен в будущем,
Харви тихо посвистывал сквозь зубы, пока работал. В турнирной суете песни были бы светскими — «Проделки Лиса» или «Лето страсти», но здесь, в садах аббатства, после шести месяцев, когда только псалмы заполняли уши, он был счастлив петь о красотах природы, увиденных одухотворенным взором, по сборнику песенок на латинском, составленном аббатисой по имени Хильдегарда. Время пролетело, отмеченное уходом солнечного света.
Тень заполнила вход хижины.
— Все же мы сделаем из вас монаха, — сказал брат Радульфус с весельем в серых глазах.
Харви фыркнул, но ничем другим не прокомментировал это замечание.
— Прямо как новая, — сказал он вместо этого, указывая на починенную лопату.
— У вас удивительные золотые руки, — сказал Радульфус искренно. Он держал кубок молока и кусок хлеба и теперь протянул их Харви. — Вы пропустили завтрак, но я знал, где вы находитесь.
Харви моргнул в удивлении.
— Я собирался только присесть ненадолго. — Он взял еду и внезапно понял, насколько проголодался.
— Как нога сегодня?
— Болит, но терпимо. — Харви отломил кусок хлеба и отправил его в рот. — Я смазал шрам бетюнским бальзамом, как вы учили.
Радульфус кивнул одобрительно.
— А сны?
Харви пожал плечами.
— Уже полегче. Этой ночью я спал спокойнее, чем когда-либо за прошлый месяц.
Перед этим он часто просыпался, крича от кошмара, когда Радульфус был должен все же отпилить его ногу. Теперь он больше понимал ночные кошмары Александра.
Монах прислонился к захламленной скамье и вытащил свиток, перевязанный длинным льняным шнуром и запечатанный красным воском.
— У меня есть новости, — сказал он. — Письмо от вашего брата, Александра. Брат Маркус получил это в Руане через одного из наших братьев, который был на пути из Англии в Рим.
Лицо Харви просветлело. Он выхватил свиток из руки лекаря, сломал печати и поспешно развернул.
Почерк принадлежал Александру. Хотя Харви не был грамотен, он мог распознавать плавный рисунок его письма.
— О чем там говорится? — Он протянул пергамент обратно Радульфусу. — Он нашел девочку? Он скоро вернется?
Радульфус поднял свиток и прищурил глаза, чтобы лучше рассмотреть изящно выписанные буквы.
«Александр де Монруа его самому дорогому брату Харви, — прочитал Радульфус приветствие. — Я надеюсь, что это письмо найдет тебя быстро поправляющимся и в добром здравии…»
Харви фыркнул при этом и покачал культей.
— Это указывает на доверие к вам, — сказал он и махнул нетерпеливо монаху. — Дальше, дальше.
«…Я хотел бы иметь больше новостей, чтобы передать, чем те, которые я посылаю. Манди нет в Стаффорде у ее деда. Я посетил его вскоре после святок, и хотя я говорил с самим Стаффордом, никаких новостей не было. В самом деле, Боже, лорд Томас был в гневе даже за то, что я произносил имя де Серизэ в его присутствии, и я остался там не дольше одной ночи. Я расспрашивал на каждой дороге, где я путешествовал, но никто не видел или не слышал о молодой женщине, похожей по описанию на Манди. Может быть, я искал не в тех местах. Я так молюсь, чтобы она нашла безопасное место.