Победитель остается один
Шрифт:
Она разглядывает себя в зеркале: как это мужчина мог заинтересоваться ею? Надо вернуться к действительности. У нее – усталые потухшие глаза, она измождена, как и все, кто принимал участие в фестивале… Но знает, что надо продолжать борьбу. Канны еще не кончились, Джавиц может поправиться, а если нет – найдется человек, которого заинтересует прокат ее ленты… У нее есть билеты на просмотр других фильмов, ей вручили приглашение на праздник журнала «Gala» – одного из самых влиятельных во Франции, она может распорядиться своим временем так, чтобы узнать, что предпринимают в Европе независимые режиссеры и продюсеры для показа своих
Что же касается этого красавца, нечего питать иллюзии. И Морин возвращается к столику, ожидая найти рядом с ним по меньшей мере двух девиц, но ошибается. Он – один. При ее появлении снова учтиво встает и отодвигает ее кресло.
– Я не представилась. Меня зовут Морин.
– Игорь. Очень приятно. Итак, мы остановились на том, что же такое «первоклассный состав»…
Теперь она может подпустить шпильку барышням за соседним столом. И потому говорит чуть громче, чем нужно:
– Здесь, в Каннах, как и на любом другом крупном фестивале, ежегодно происходят актерские открытия, и ежегодно крупные актрисы теряют роли, потому что кинопромышленники считают, что они уже вышли в тираж, хотя на самом деле те еще молоды и полны сил. Среди тех, кого «открывают» (девушки, слушайте, это вас касается!), кое-кто избирает стезю чистого гламура. Съемками они зарабатывают мало – режиссеры это знают и этим пользуются, – а инвестируют в самое что ни на есть неподходящее дело…
– То есть?
– В собственную красоту. Они обретают известность, получают деньги за то, что появляются на презентациях и вечеринках, за рекламу того или иного товара… Знакомятся с самыми могущественными на планете людьми и кумирами миллионов… И деньги эти колоссальные – потому что они молоды и красивы, и их агенты заключают от их имени неимоверное количество контрактов.
И они же, эти агенты, постоянно разжигая их тщеславие, ведут и направляют своих подопечных. А те становятся идолами домохозяек, подростков, начинающих актрис, которые, не имея денег даже на поездку в соседний город, воспринимают их как подружек, мечтая пожить их жизнью. И продолжают сниматься в кино, зарабатывая теперь немного больше – при том, что их пресс-агенты и пиар-менеджеры рассказывают об их заоблачных гонорарах, и в эту заведомую ложь не верят даже журналисты, что не мешает им распространять ее в своих публикациях, ибо они знают: читателям нужна не информация, а новость.
– А в чем разница? – спрашивает Игорь, немного расслабившись, но не переставая внимательно следить за всем, что происходит вокруг.
– Предположим, на аукционе в Дубаи вы купили компьютер из чистого золота и решили написать на нем книгу. Репортер, узнав об этом, позвонит вам и спросит: «Как работается на вашем золотом компьютере?» Вот это – новость. А информация – что же именно вы написали – не имеет ни малейшего значения и никого не интересует.
«Может быть, и Ева получает от меня не информацию, а новости? – думает Игорь. – Раньше мне это не приходило в голову».
– Продолжайте.
– Идет время. Лет через семь-восемь ее перестают снимать. Приглашения на разного рода мероприятия и на участие в рекламных кампаниях присылают все реже. Агент неожиданно оказывается очень занят и не всегда отвечает на телефонные звонки. Звезда в шоке: как смеют они поступать таким образом с нею, с великим секс-символом, с живым воплощением гламура?! Сначала она
Морин обводит террасу взглядом, словно ища, кого бы привести в пример. Люди, еще сохранившие громкую известность, но уже исчезнувшие со сцены и теперь отчаянно ищущие новый шанс. Они еще обладают прежней величавой осанкой и надменно-отстраненным видом, но сердца их полны горечи, а кожа хранит тайные шрамы от пластических операций. Морин видит рубцы, видит закачанный ботокс, но – ни одной из знаменитостей минувшего десятилетия. Быть может, у них нет денег, чтобы приехать на подобный фестиваль, и сейчас они ведут какие-нибудь провинциальные празднества, рекламируют шоколад или пиво, продолжая держаться с достоинством, присущим их прежнему – но отнюдь не теперешнему – статусу.
– Так вы говорили…
– Да-да. Существуют два типа актрис. О первом я вам рассказала. Второй сталкивается точно с теми же проблемами. И разница лишь в том, – Морин снова повышает голос, заметив, что девушки по соседству явно заинтересовались словами дамы, так досконально знающей эту среду, – что они знают: красота – мимолетна. И редко появляются на обложках журналов или в рекламных роликах, потому что заняты совершенствованием своего мастерства. Они продолжают заниматься, укрепляют связи с людьми, способными пригодиться в будущем, а если одалживают свое имя и свою внешность каким-то товарам, делают это не в качестве модели, а как полноправные партнеры. Они, разумеется, получают меньше. Но зато – до конца жизни.
И вот тут появляется такой человек, как я. И говорит: «У меня есть хороший сценарий, достаточно денег, и я бы хотела, чтобы ты снималась в моем фильме». Они соглашаются: талант позволит им справиться с ролью, а ума хватит понять, что даже если фильм не получит грандиозный успех, люди увидят их на экране, поймут, что они еще очень даже способны работать, и, как знать, не заинтересуется ли ими какой-нибудь продюсер из новых.
Игорь тоже замечает, что девушки прислушиваются к разговору.
– Может быть, пройдемся немного? – предлагает он вполголоса. – Здесь слишком людно. Я знаю одно отличное место – там тихо, и можно полюбоваться закатом… Это волшебное зрелище.
О большем Морин не могла бы и мечтать: приглашение на прогулку! Предложение вместе посмотреть, как садится солнце (хотя ждать его захода еще довольно долго)! И никаких дешевых трюков вроде: «Только сначала поднимемся в мой номер, я должен надеть другие башмаки», а там, наверху, со словами: «У меня обширные связи, и я точно знаю, кто вам нужен…» – непременные приставания.
Впрочем, она бы не стала возражать, если бы этот обаятельный господин, о котором она решительно ничего не знает, взялся обольщать ее… Тем более что он наверняка делает это изысканно.
Они встают из-за стола, и, направляясь к выходу, ее спутник просит гарсона записать на его счет (значит, он живет здесь, в отеле «Martinez»). Выйдя на Круазетт, он предлагает свернуть налево.
– Там меньше народу… И кроме того, думаю, вид оттуда откроется красивее – солнце опускается прямо на холмы у нас перед глазами.