Победитель
Шрифт:
Капитан прикрыл дверь и повернулся к Плетневу. Глаза его сощурились от злости.
– Ваше звание!
– Старший лейтенант Плетнев!
– Вы что себе позволяете, товарищ старший лейтенант! Кто вам дал право при посторонних!.. – Он орал яростным полушепотом, желваки так и играли на скулах. – Вам должно быть хорошо известно, что Москва на особом положении! Идет подготовка к Олимпиаде! А вы!.. – Смерил Плетнева презрительным взглядом. – Как только таких в органы берут!..
Шагнул за порог и с демонстративным лязгом задвинул за собой дверь…
Немота
Время текло, ложилось тонкими слоями, каждый из которых был совсем прозрачным, но если посмотришь через несколько,
Школа кончилась. Ни одной оценки “удовл.” в аттестате не оказалось, но все равно все понимали – теперь нужно ей идти работать в полную силу, поддерживать семью. Однако дядя, покряхтев, решил, что раз она такая умная, то нужно учиться дальше, а поскольку здесь учиться негде, то придется уехать, а раз она уедет, то одним ртом станет меньше, и тогда они тут сами как-нибудь прокормятся.
В Москве у троюродного дядьки Василия была комната восьми квадратных метров. Две ночи они с его младшим сынишкой Борькой спали на сундуке, крепко обнявшись, чтобы не упасть, а на третий день дядька Василий взял ее за руку и повел искать учебу с общежитием. И все сложилось самым лучшим образом! Правда, ни метрики, ни паспорта у нее не было, но деревенский дядька Лавр прислал вымоленную в сельсовете подходящую справку, Ольга сдала экзамены на пятерки, поступила в медучилище и получила стипендию!
Весной сорок первого года она узнала, что снова в деревню на дядин адрес пришло письмо. Мама сообщала, что переписку им разрешили – большое счастье, хоть, конечно, писать тут уже особо некому, да и читать тоже… Что обещают вот-вот отпустить и даже, возможно, амнистировать. Тогда могли бы они вернуться в Белоруссию, в свою деревню Якушонки. Но она знает, что колхозники устроили в доме контору, и скоро он сгорел по их неосторожности. То есть жить им негде, а строить новый дом некому и не на что. Поэтому они уж лучше останутся здесь, на Урале…
Ольга в ту пору сдавала выпускные экзамены в училище и готовилась к поступлению в мединститут. Она все прикидывала, как выкроить времени и денег, чтобы навестить маму и сестер, – но вдруг загудела земля подземным гулом, с хрустом стронулись пласты истории, зашевелились, пошли – чтобы размять, расплющить, размазать миллионы и миллионы людей!.. – и вместо того чтобы ехать на Урал, она была зачислена медсестрой в полевой медсанбат.
Уже в начале июля их привезли куда-то под Тулу, поселили в казарму, частично обмундировали. Поначалу она получила солдатские штаны, тяжеленные ботинки сорок четвертого размера
– Значит, так, – сказал старшина Можный, насмешливо озирая их строй. – Я как понимаю…
Он еще раз внимательно осмотрел каждую из тридцати пяти девушек. У половины из них обмотки уже размотались и конфузно сползли на шнурки ботинок. Лица испуганные, жалкие.
Можный вздохнул.
– Я так понимаю, – мягко сказал он. – Скоро вы шух-шугель отсюдова – и станете медсестрами. В атаку бегать вам не придется. Ваша забота другая – раненого бойца обиходить. И вернуть в строй. Верно?
– Верно! – пискнул кто-то с левого фланга.
Старшина недовольно насупился.
– Разговорчики! В армии рот разевает только тот, кого спрошено. Ясно?
Теперь никто и не пискнул.
– То-то… Вот, значит… Но!.. Как есть вы теперь военнослужащие, то и выглядеть должны браво, по-военному, чтоб фашист одного вида вашего боялся! Стало быть, первым делом научимся мотать обмотки… Но главное – вы должны знать оружие. Потому хоть и медсестрами будете, а еще бабка надвое сказала, как дело повернется. И не придется ли вам взять винтовку в руки!.. Поэтому – знать ее, родимую, как отче наш! Ночью разбудят – ну-ка, боец, что такое мулёк? или, к примеру, антабка! От зубов должно отскакивать! Для решения поставленной задачи дрючить вас буду, как цыган того медведя на ярмарке!.. – Он приосанился и свел брови. – Кто изучал винтовку Мосина образца тыща восемьсот девяносто первого!.. косая черта… тыща девятьсот тридцатого годов! – шаг вперед!
Почти весь строй качнулся и нетвердо шагнул. Ольга тоже шагнула – винтовку Мосина преподавали на осоавиахимовских курсах.
– Хорошо, – кивнул Можный, причем тон его не обещал ничего хорошего. – Посмотрим! Ну-ка! Ты!
И его толстый палец уткнулся в Ольгу.
– Я?! – переспросила она, озираясь.
– Головка от буя! – уже гремел гневный голос старшины. – Фамилия! Звание!
– Рядовой Князева! – неожиданно для самой себя нашлась она.
– Рядовой Князева! Перечислить названия частей винтовки Мосина!
Ольга вытянулась, вспомнив, что на курсах учили при ответе вставать по стойке “смирно”.
– Ствол!.. ствольная коробка!.. отсечка отражателя!.. спусковой механизм!.. прицельное устройство!..
Физиономия Можного, при начале ее ответа имевшая весьма ироническое выражение, стала меняться к переживательному: ему уже нравилось, как она докладывает, он хотел, чтобы рядовой Князева довела дело до конца.
– Затвор!.. магазинная коробка с подающим механизмом!.. ложе!.. ствольная накладка!.. штык!..
Ольга запнулась, глядя на старшину вытаращенными глазами.
Старшина мучительно сморщился.
– И шомпол! – выпалила она.
Можный просиял.
– Во как! – сказал он. – Без сучка-задоринки! Молодец!
– Я и про затвор могу! – отважно крикнула Ольга. – Боевая личинка!.. стебель затвора с рукояткой!.. курок с пуговкой!..
– Отставить! – рявкнул Можный. – Это что за вольности?! Эх, рядовой Князева, вот и выходит, что рановато я тебе похвалу высказал! Встать в строй!..
…Через две недели пришло время принимать присягу. Как и устройство винтовки, они выдолбили ее назубок. В этом простом и грозном тексте все волновало, все заставляло невольно робеть – и только одно несколько смущало. В конце концов кто-то из девушек спросил старшину.