Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда)
Шрифт:
– Вы правы, - поддакнул Панадис, - Совершенно правы ! Это особый город. Сейчас, правда, многие уехали, все изменилось. Но когда - то... Интеллигенция... свой юмор... Добродушие... Я уверен, - есть города злые, а есть добрые... Как люди...
Бреннер кивнул, Панадис стеснял его.
– Офра ведь поедет тоже ?
– спросил тот, уже вставая, с какой - то оперетточной грацией.
Бреннер не успел ответить.
– Вы разрешите мне спросить ее самому ?
Он галантно повернулся к бреннеровской жене:
–
– спросил он на чудовищном английском, но совершенно при этом не стесняясь.
Бреннер с инетересом наблюдал за этой сценой.
Сквозь пушистые и хорошо выделенные косметичкой ресницы та посмотрела на Панадиса.
– Вы советуете ?
– не без насмешки в голосе спросила она.
– Я?
– переспросил Панадис.
Он посмотрел на нее чуть более пристально, и она смутилась.
Но сразу после этого мучнистое круглое лицо его с узенькой полосочкой усов расплылось в добродушной улыбке. Это был снова галантный кавалер и добряк...
"Такое впечатление, будто он провел долгие годы без женщины, подумал Бреннер.
– Где же это его могло носить? На необитаемом острове? В тюрьме?"
Второе показалось куда более логичным.
" Не в израильской, конечно. Тут с режимом по-мягче...И в тюрьме, и в полиции..."
То, чем его импрессарио занимался, находилось на узкой грани между дозволенным и запрещенным.
Бреннер оперся руками о подлокотнки кресла и привстал. Таким был его способ намекнуть не очень желанному гостю, что хозяин больше не расположен к беседе.
Новоиспеченный капитан израильской полиции Алекс Крончер еще при посадке в самолет в аэропорту имени Бен Гуриона заметил крупного, лет шестидесяти мужчину в модной и дорогой спортивной куртке и альпинистской шапочке.
Рядом с ним семенил круглолицый с мучнистой физиономией живчик, лицо которого надвое делила узенькая полосочка усов. В руках у каждого было по атташе -кейсу.
Не узнать обоих было нельзя: профессор Бреннер и тот самый его посредник, о котором рассказывал "Туз".
Чтобы не обратить на себя внимания, Алекс старался не очень смотреть в их сторону.
Места обоих в салоне оказались впереди него.
На экране телевизора забавные зверюшки показывали прави ла пользования спасательным жилетом...
Прикрыв глаза ладонью и делая вид, что дремлет, Крончер слушал их болтовню. Впрочем, иногда в ней проклевывалось и кое-что существенное.
– Доктор Панадис, - где-то на пол-пути спросил Брен- нер, - вы -грек ?
Тот ухмыльнулся. Его круглая мучнистая, с узенькими усиками физиономия напомнила Крончеру улыбающегося китайско го идола.
– Один из моих дедушек действительно был греком: его фамилию я и ношу... Меня, наверное, можно было бы назвать человеком без национальности. Во мне, кроме греческой, текут армянская, азербайджанская, еврейская, русская,
– Да, - пошутил Брненер, - вы - американец...
В голосе Панадиса зазвучала ирония:
– Вы почти угадали, я жду "грин - карту". Получу ее по расчетам моего адвоката года через полтора максимум...
Крончер хотел пить и остановил проходящую стюардессу - хорошенькую блондиночку с русой косой вокруг головы. И вдруг почувствовал, как у него пересохло в горле:
" На каком языке обратиться к ней - по-английски или по - русски?"
Он впервые застеснялся своего акцента. Решил, все же по - русски.
Та и глазом не моргнула, приветливо улыбнулась...
Паспортный контроль в Москве он прошел довольно быстро. Подумал: а, может, это связано с его командировкой? Но гадать об этом было бессмысленно. Женщина-пограничница за стеклом своего КПП священодействовала в полном молчании.
Минута, другая, третья... И вот его израильский паспорт - даркон ему уже возвращен...
– Спасибо...
– Без всякой надежды услышать ответ небожительницы. И неожиданное - милое по-женски:
– Пожалуйста.
Небольшой зал получения багажа. Таможенный контроль. Толпа на выходе...
Алекс поискал глазами плакат и нашел его:
"Алекс Крончер, гид из Израиля!".
Плакат держала в руках девушка в короткой меховой шубке и длинном платье. Короткая прическа, большие серые глаза. Похожа и не похожа на ту, что он видел на фото графии, показанной ему в Иерусалиме.
– Алекс, - сказал он, подойдя.
– Анастасия, - окинула она его отчужденным взглядом.- Пошли ?
Крончер закинул за плечи рюкзак: обычный багаж израильского солдата. По весу и объему казалось, ему предстояло сплавляться на лодке по бурной реке.
– Одну минуту, Алекс - вдруг услышал он, - подождите здесь, мне надо сказать кое - кому пару слов...
Девушка отошла в сторону и приблизилась к маленькой группке из трех человек. Он заметил там Бреннера в его супермодной спортивной куртке, верткого живчика Панадиса в распахнутом желто-кремового, вызывающего цвета пальто с меховым воротником и еще какого-то человека с жестковатым лицом и неторопливыми, полными скрытой силы движениями.
Сомнений не было: " Виктор Чернышев! Брат Анастасии!"
Крончер огляделся.
Неподалеку, за колонной столпилось кружком несколько человек. Проходившие заглядывали поверх голов. Алекс подошел тоже. Такое он видел впервые.
Худощавый малый в солдатской куртке с серым бесстрастным лицом, присев на корточки, меланхолично, словно для собственного удовольствия, показал окружающим три карты: две десятки и короля. Потом, подчеркнуто равнодушно, почти не перетассовывая, вверх рубашкой бросил карты перед собой на пол. Угадай, мол, где король.