Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда)
Шрифт:
На лице у Виктора, как аляповатая вывеска, засветилась ироническая ухмылка.
– Я так и не услышал, сколько ?
– одернул он Панадиса.
– Я сделаю все для вас и вашей сестры, - сказал Панадис, словно погладил тигра по шкуре и обволакивающим взглядом желтых глаз охватил ладную фигурку гостьи, - поверьте мне...
– Верю !
– хмыкнул Виктор - Сколько ?
– Пятьдесят. Для вас. Это стоит для всех других вдвое больше...
Узенькие щегольские усики на круглом, ухоженном лице Панадиса
Чернышев бросил на него колючий взгляд.
– Дороговато они стоят, ваши гуманность и благородство...
Панадис поморщился и поспешил улыбнуться, прикрыв неловкость шутливым тоном.
Виктор остановил на Панадисе немигающий взгляд.
– В баксах, естественно?!
Тот деликатно приподнял и опустил белесоватые брови.
– А гарантии ?
– Виктор проговорил хрипловато. Слова вылетали у него из рта, как булыжники.
Панадис разочарованно развел руками: на его лице возникло выражение мягкого и деликатного упрека:
– Ну, зачем же так ?- Поза и тон его были образцом интеллигентной терпимости.
Панадис не то, чтобы боялся - не любил таких людей. На них его манеры интеллигентного щеголя и пижона действовали скверно, и он платил им той же монетой, но по-своему: скользкой неуловимостью.
Он вздохнул:
– Дорогой Виктор, я уже говорил вам: у нас работают иностранные специалисты. Не только хирурги и анестезиологи, но и патологи и лаборанты. Все , все, все будет сделано на самом высшем уровне ! Перфектно...
И потом добавил торопливой скороговоркой:
– Да поймите же вы, наконец ! Мы заинтересованы в успехе, а не в скандале. Представляете, чем все это может кончиться, если последует хоть один провал?! Это говорю вам я, доктор Панадис...
Чернышов всем видом показал, что его это не убедило, не доверчиво покачал головой.
– Когда и где операция ?
– спросил он коротко.
Панадиса передернуло от неприязни, но он все еще пытался сохранить за собой роль светского человека, перед которым стоял хам и простолюдин.
– В Таллинне. Я извещу вас за два дня.
Густую от напряжения тишину грубо прорезал телефонный звонок. Панадис поспешно, словно чтобы успокоить себя, поднял трубку и лицо его снова приняло светское выражение.
– Да, профессор ! Конечно, профессор ! Нет - нет, я сейчас немножко занят, - голос его слегка оплавился от симпатии, - У меня здесь близкие друзья !
Кокетливо улыбнувшись, - каков я ?
– он лукаво взглянул на посетителей и тут же отвел взгляд.
– Мы с вами обсудим это за ужином. Я знаю очень неплохой ресторан, куда не прочь забрести даже такие гурманы, как вы...
– Извините, - сказал он, гася улыбку, как автомобильный фонарь и переходя на несколько
Виктор наморщил лоб, словно вспоминал что - то очень важное, и, наконец, его осенило:
– А, если, скажем, трансплантант достанем мы сами?
Панадис смешался.
Интеллигентному человеку всегда трудно с простолюдином: такие работают не мозгами, а кулаками. И он еще раз убедился: как не шлифовать питомца городских трущоб, аристократа из него не сделаешь.
– У вас связи еще с кем - нибудь ?
– осведомился он.
Чернышев его успокоил:
– Зачем же ? Есть и другие способы...
Он подошел к вешалке, полез во внутренний карман своего пальто и достал свернутую газету. Развернув, показал Панадису отчеркнутое флоумастером объявление:
"Срочно ищу донора для пересадки почки. Заинтересованных просят связаться..."
Ниже был номер телефона.
Панадис мгновенно впился в него взглядом.
– Или, может, вы орудуете только своими ?
– сверкнул взглядом Виктор.
Панадис посерел. Узенькие щегольские усиики обвисли, в желтоватых глазах запестрели еле сдерживаемые пятна гнева. Чудовищно, как матерщина в светском салоне, звучало само это слово -"орудуете". Зловещим приставленный, как нож под ребро, вопрос. Но тут вмешалась Анастасия. Застенчиво улыбаясь, глядя на Панадиса, извинилась.
– Давайте, останемся друзьями...
Она просительно смотрела на Панадиса, и весь ее вид говорил, насколько она огорчена таким поворотом событий.
– Не обращайте на него внимания, доктор. Он стал таким после Афганистана. Везде видит врагов, засады, подвохи...
Она ласково притронулась к руке брата и, наклонившись, чмокнула его в щеку.
Щупальцы гнева медленно оставляли вышедшего из себя Панадиса, лицо обретало прежний цвет.
– Ладно, доктор, - извиняющимся тоном произнес Чернышев, - мы будем держать вас в курсе дела. Между нами - я не очень верю, что кто - нибудь откликнется на наше объявление...
Глядя на Анастасию, Панадис умильно развел в стороны руки и, чувствуя привычную уверенность, предложил.
– Я, все - таки, хотел бы поднять тост. За успешную операцию. И - за очень приятную встречу, - добавил он игриво.
Панадис открыл бар, вытащив оттуда бутылку и рюмки, и небрежным жестом иллюзиониста разлил по бокалам желтую смолу коньяка.
– Ваше здоровье, милочка !
– растроганным голосом произнес он.
Чернышев проглотил коньяк сразу. Анастасия, сделав неско лько коротких глотков, поставиа рюмку. Панадис посасывал жид кость как обжигающий своим холодом лед.
– Мы с вами сразу созвонимся.
– Вы уезжаете ?
– встрепенулся Панадис.
– Это здесь, в Подмосковье, - улыбнулась Анастасия.
– И не надолго...