Побег из Араманта

Николсон Уильям

– Все в порядке, успокойся.

– Там… глаза! Я кого-то видел!

– Да, и я тоже. Мы ведь не дадим ему обидеть Кесс?

– Не дадим, Бо. Она же моя подружка.

И Мампо тронулся дальше. Но теперь, стоило ему заметить подозрительную тень между деревьев, юный храбрец поднимал кулак и громко кричал:

– Только выйди, ты у меня получишь!

Близнецы потрусили следом, намереваясь пройти до ночи как можно дальше. Усталость, однако, брала свое: дети уже решились лечь где попало, и будь что будет. Только в этот миг далеко впереди между кронами и замаячили колонны.

Огромные

столбы высились справа и слева от Великого Пути, отмечая вход на длинный каменный мост. На дальней стороне белели такие же. Там опять начиналась земля, но чтобы достичь ее, нужно было преодолеть две с лишним сотни ярдов над пропастью, а мост обратился в развалину. Его высокие увенчанные парапетами стены с головокружительно высокими каменными арками разделял двадцати футовый провал: полотно давно обвалилось. Глядя в жуткую бездну, куда уходили опоры, оставалось лишь удивляться, как они еще стоят без поддержки друг друга.

Остановившись под колоннами, друзья устремили взоры в ущелье. Земля обрывалась у них под ногами бесконечным рядом скалистых граней, а далеко-далеко, во мглистом полумраке, мерцали волны широкой реки, что бежала меж двух срединных арок. Противоположный склон избороздили глубокие трещины, поросшие травой и чахлым кустарником. Насколько хватало обзора, по правую и по левую руку от близнецов неровный край пропасти проходил сквозь темный лес, точно рваная рана на теле мира.

– Трещина-Посреди-Земли, – промолвила девочка.

Если верить карте, над страшной пучиной был единственный путь – и чем дольше дети смотрели, тем меньше он их привлекал.

– Мост осыпается, – глухо заметил Бомен. – Ему нас не выдержать.

За сотню лютых зим штукатурка облупилась, и ветры давно развеяли ее. Обнаженный камень опор с первого взгляда вызывал к себе недоверие. Впрочем, парапеты казались более Прочными. По крайней мере, эти ровные, узкие козырьки сохранились в целости.

Кестрель потрогала их поверхность: на ощупь – вроде надежно. Она измерила глазами длину прямой как стрела дорожки. О ширине говорить не приходилось: каких-то жалких два фута.

– У нас получится, – уверенно сказала девочка.

Брат промолчал: его тошнило уже при мысли о безумной высоте.

– Вы, главное, вниз не смотрите, – посоветовала сестра, прекрасно зная, о чем он думает. – Как будто шагаем по тропинке.

Я не могу, Кесс.

— Ну что, Мампо? Прогуляемся по карнизу?

– Если ты пойдешь, – ответил товарищ, – то и я пойду.

Кесс, я не могу…

Бомен еще говорил это, когда из леса послышались шаркающие шаги. Душу сковал ледяной страх. Мальчик медленно повернулся, уже зная, что он увидит. Ряды врагов заполнили собой Великий Путь. Неторопливо и осторожно надвигались они, вытянув руки вперед, то и дело прыская в маленькие ладошки, точно дети, затеявшие секретную игру. Только смех звучал по-стариковски, скрипел как несмазанное колесо.

– Далеко же вы ушли, – произнес их предводитель. – Но вот мы и снова встретились.

Мампо захныкал от испуга. Кестрель окинула взором долгие ряды карликов, обернулась на узкий парапет…

– Ладно,

пошли!

Она легко запрыгнула на мост и зашагала над бездной. Однокашник двинулся следом, причитая:

– Не давай им меня трогать, Кесс!

Бомен помедлил, но выбора все равно не оставалось, и мальчик с глубоким вздохом ступил на коварные камни.

Первое время, пока внизу, под мостом, тянулся неровный склон, было не так страшно. Потом земля резко оборвалась, и троица зашагала над бездонной пропастью. Вечер быстро догорал, однако не столь быстро, как хотелось бы. Стоило Бомену забыть о собственной клятве и опустить глаза, перед ним серебряной нитью заблестела невообразимо далекая река. Мальчик зашатался от внезапного головокружения.

Кестрель на секунду остановилась, чтобы посмотреть назад. Дети-старички по одному карабкались на парапет: видно, решили продолжать погоню.

– Ничего не бойтесь, – сказала девочка. – Помните, они дряхлые, им тяжело передвигаться. Мы окажемся на том берегу задолго до них.

И она продолжала идти, ободряя товарищей, как только могла. Брат на миг обернулся: и правда, в сравнении с юными беглецами преследователи еле-еле ползли по мосту.

А Кестрель ровно ступала вперед – шаг за шагом, шаг за шагом, под ноги не смотреть, ни о чем не думать, полпути уже пройдено, еще немножко… И вдруг застыла, не веря своим глазам. Сердце подпрыгнуло к горлу. На том конце парапета, между колоннами, стояли десятки сморщенных карликов. Кое-кто из них уже забирался на мост.

Бо! Они впереди!

Мальчик увидел преследователей – и все понял. Некуда бежать. Старички надвигаются с обеих сторон. Когда они достигнут середины… Драться бесполезно: любое прикосновение отнимет силы. Внизу, на дне немыслимой пропасти, сгущался мрак. Каково это – бесконечно падать, а потом – шмяк?.. Поспешит ли смерть?

Мы будем сражаться, Бо!

Как?

Не знаю. Но мы должны их прогнать.

Брат ощутил знакомую волну ярости, захлестнувшую сестру, и почему-то успокоился. Надо найти выход, надо… Дрожащие ноги шаркали все ближе. Тут и до Мампо дошло, что происходит.

– Кесс! Бо! Они придут за нами! Не разрешайте им трогать меня! Что делать? Я не хочу быть старым!

– Не дергайся, Мампо! Стой спокойно.

– Помни, – повторила девочка, – они слабые и дряхлые и нападать могут лишь поодиночке. Главное – их не подпускать.

– И не касаться, – забывшись, вслух ответил брат.

– Только пусть не подходят!

Перепуганный однокашник заметался от страха, попробовал ухватиться за девочку и едва не опрокинул всех.

Как нам его утихомирить?

Накорми, – подсказал Бомен.

Ах, да. На шее Кестрель по-прежнему болтался чулок, в котором лежал последний грязевой орех.

– Держи, Мампо.

Девочка протянула чулок товарищу. Увесистый конец закачался в воздухе. Кесс проследила за тем, как он описывает дуги…

– Бо! У тебя остались орешки?