Побег из гарема (Они называют меня наемником - 7)
Шрифт:
На гребне он махнул рукой Смиту и Жильдеру, призывая следовать за ним, а потом осторожно высунул голову и посмотрел вниз. Он не стал пользоваться биноклем, чтобы отблеск солнца на линзах не привлек к нему ненужного внимания.
Когда Смит и Жильдер тоже взобрались наверх, они застали Фроста сузившимся глазом глядящего вниз, на округлую песчаную долину в форме блюдца, которая находилась между двумя рядами барханов.
А там... а там находился целый небольшой бутафорский городок, высились деревянные постройки странной формы, дома различной конфигурации
Посреди долины возвышалось что-то вроде трибуны, с которой обычно произносят речи государственные деятели. Ее окружал участок песка, огороженный флажками, рядом высились несколько макетов многоэтажных домов, а на самой трибуне виднелись десятка полтора манекенов, изображавших людей. В центре стоял манекен в смокинге: он, по-видимому, и являлся главной фигурой всего маскарада.
Фрост понял это сразу. Да, никаких сомнений - вся сцена служила тому, чтобы кто-то мог хорошенько присмотреться к человеку в смокинге на трибуне. А может, и не только присмотреться...
А слева виднелись какие-то деревянные подмостки, и на них вдруг появились двое мужчин. Один держал в руках автомат, а другой - снайперскую винтовку. Одеты они были в форму военного образца и береты, но с такого расстояния Фрост не мог разглядеть, были ли там какие-то знаки отличия.
Он повернулся и посмотрел на Жильдера.
– По-моему, эти парни репетируют тут покушение на кого-то. Что скажешь?
– Похоже, - согласился Жильдер.
– Но кто будет их жертвой?
Фрост не ответил, снова обратил взгляд на долину и увидел, как молодой незнакомец осторожно приблизился
К трибуне и вдруг резким движением вскинул винтовку и послал пулю в манекен в смокинге.
Затем он обернулся к своему спутнику и улыбнулся. Тот одобрительно кивнул и молодой - стремительно выпрямившись и приняв стойку - выбросил руку вперед в фашистском приветствии.
Фросту даже показалось, что он услышал слова: "Хайль Гитлер!".
– Черт возьми!
– изумленно сказал Жильдер.
– Как вам это нравится? Готов поспорить, что это было...
– Не надо спорить, Морис, - ответил Фрост, - я знаю, что это было, не хуже, чем ты.
Он глотнул из чашки холодный водянистый кофе и окинул взглядом небольшой зал ресторана, в котором они сидели.
– Ты узнал что-нибудь новое о дворце шейха?
Как и Фрост, Жильдер был одет в полосатый бурнус и видавший виды балахон. Они договорились встретиться здесь, а не на квартире, где находились приборы наблюдения, на случай, если бы Мориса приметили и установили за ним слежку.
Они сидели в этом грязном ресторанчике уже минут двадцать, но пока ни солдаты шейха, ни агенты его тайной полиции не появились. Во всяком случае, Фрост их не заметил.
– Ни черта я не вынюхал, - с сожалением сказал Жильдер.
– Надо было нам заранее договориться о том, как вступать в контакт. Я мог бы попытаться подкупить кого-нибудь из слуг, скажем, на кухне.
– Да. Но тогда тебя могли бы вычислить и убить. А теперь уже поздно что-то придумывать. Я принял решение, когда увидел эту репетицию покушения сегодня днем. Тревожно мне что-то, Морис.
Короче, я сделаю то, что должен был сделать уже давно - войду во дворец, заберу женщин и выйду оттуда. А тебе и всем остальным незачем рисковать своими жизнями. Я не обижусь, обещаю. Лишние жертвы нам совершенно ни к чему.
– Похоже, ты не равнодушен к этой Джули Пульман, а?
– Может быть, - буркнул Фрост.
Ему очень хотелось курить, но он не мог достать сигареты - это сразу привлекло бы к нему ненужное внимание. Ведь очень немногие арабы были подвержены этой привычке, запрещенной Кораном.
– Ну, в общем, - снова заговорил капитан, - это не то, что ты думаешь. Да, она классная девчонка и все такое, но тут дело в другом... Понимаешь, как бы это объяснить...
– Ну, выкладывай же, Хэнк, - поторопил Жильдер.
– Понимаешь, я так подумал... Вот я, ты, любой из нас - мы мужики и естественно должны рисковать, драться. Такими уж нас создал Господь Бог. Наша психика и все остальное... И вот Джули Пульман... Да, она смелая, до глупости смелая, но не потому ли ей приходится быть такой, что мы, мужики, ее толкаем на это?
– Ну, ты и накрутил.
– Подумай сам, Морис. Если бы тебе сказали, что ты встретишься с частным детективом, одним из самых классных, самых крутых и самых высокооплачиваемых в мире, который имеет дело с террористами и похитителями и тому подобной публикой...
– Ты хочешь сказать, что при таких рекомендациях я ожидал бы встретить мужчину?
– Вот взять тебя, - все больше горячился Фрост.
– Почему ты пашешь, как лошадь, в своем университете? У тебя есть научная степень, ты опубликовал несколько работ. Так почему ты вкалываешь до седьмого пота?
– Наверное, потому, что я негр.
– То-то. Так и с ней. Если уж она, женщина, выбрала себе такую работу, то тут она должна быть не просто лучшей, а самой лучшей. Она должна прыгнуть выше головы, чтобы доказать миру: я могу это делать не хуже, чем мужчины. Вот почему она сейчас сидит там, в гареме шейха. Вот почему она готова на все, готова рискнуть там, где даже парни вроде нас дважды подумают. У нее нет выбора.
Жильдер задумчиво покачал головой.
– Черт возьми!
– взорвался Фрост.
– Ну почему она просто не вышла замуж за приличного человека или не стала секретаршей в уважаемой фирме? Разве это женская работа?
– Похоже, ты стал ярым противником эмансипации, - заметил Жильдер с улыбкой.
– Да нет, не в том дело, - отмахнулся Фрост.
– Просто я думал о комплексах, которые мы все имеем...
– Понял, Хэнк. Ты стараешься, потому что у тебя только один глаз, и ты хочешь доказать, что не хуже других. Я негр и должен доказывать, что не хуже белых. А она женщина, занимающаяся мужской работой...