Побег из тропического рая
Шрифт:
Мне было гораздо интереснее, кто их прихватил и с какой целью. Но сейчас было не до обсуждений.
– По-моему, нам пора возвращаться, – сказала я.
– Куда? – воззрилась на меня Клавдия Степановна.
– В наш лагерь. В дом. Вопрос только, что делать с Глорией…
– Вася однозначно заберет ее с собой.
Я неопределенно передернула плечами, вернулась в пещеру и объявила, что нам пора. Вася бросил на меня быстрый взгляд. Я посмотрела на него очень серьезно. Он не стал спорить, встал, за руку поднял Глорию, которая уже
В нас никто не стрелял, никаких посторонних звуков больше не доносилось.
– Ой, а стол где? – спросила Глория.
– Какой стол? – сыграл под дурачка Вася. Глория задумалась, но ничего объяснять не стала. Молодец, девочка!
Мы с Клавдией Степановной шли первыми, потом Анька с Кириллом, за ними Вася с Глорией. На вопрос девушки, куда мы направляемся, Вася объяснил, что мы ей покажем, где живем.
Когда все остановились для купания недалеко от тропинки, ведущей к дому, Глория объявила, что у нее нет с собой купальника.
– Так голышом искупаемся! – воскликнул Вася и многозначительно посмотрел на нас.
Мы вчетвером несколько удалились от образовавшейся пары, и Вася стал учить Глорию плаванью. Мы так и оставили их плескающимися в море, а сами тронулись к дому.
По пути Кирилл заявил, что давно не чувствовал такой умиротворенности на душе. По всей вероятности, все дело в шуме прибоя. Он где-то читал, что звук прибоя способствует расслаблению, – и на самом деле расслабился.
Я сообщила, что это устаревшие данные. Соотечественники Глории из университета Сиэтла выяснили, что шум прибоя, наоборот, может поднять давление, хотя и не сильно. Зато полезно смотреть на бескрайний океан и находиться вдали от городской суеты. Возможно, эти факторы и вызвали у Кирилла подобное настроение.
– А что снижает давление? – спросила Клавдия Степановна.
Насчет природных звуков я ничего сказать не могла, но те же американские исследователи выяснили, что регулярное прослушивание Моцарта давление снижает. Вроде бы нужно слушать его не меньше трех раз в неделю. А итальянцы, например, установили, что разглядывание картин – тех, которые нравятся человеку, снижает боль, причем иногда даже в три (!) раза. Они проводили исследования на примере картин Леонардо да Винчи и Сандро Боттичелли.
– Не у всех есть к ним доступ, – заметил Кирилл.
– Тебе самому должны нравиться картины, – сказала я.
Кирилл обещал попробовать их созерцать по возвращении на родную помойку.
На площадке перед домом нервно прогуливался Роман Разночинный, явно в ожидании нас. Варвара Ивановна сидела на крыльце, раскачиваясь из стороны в сторону, и время от времени то ли подвывала, то ли всхлипывала. Китаец, как обычно, колдовал над котлом. Семена Семеновича нигде не было видно.
– Вася где? – первым делом спросил Разночинный.
– Он себе бабу нашел, – сообщил Кирилл. – Купается с ней. Так что пока на пляж не ходи. А наших с тобой баб увели.
Роман, к моему великому удивлению, совершенно не прореагировал на последнее заявление Кирилла. Ему было не
– Семен подорвался, – сообщил он.
Мы все застыли соляными столбами.
– Где? – спросила Клавдия Степановна.
– Он жив? – пролепетала Анька.
– Еще один подарок со времен Второй мировой войны обнаружили? – уточнил Кирилл.
– Здесь и мины есть? – заинтересовалась я.
По моим данным, полученным в английском архиве, минирование этого острова не проводилось. Более того, все места, которые англичане минировали во время Второй мировой войны, были в дальнейшем очищены от мин. Создавались специальные саперные отряды, которые этим занимались по специально составленным минерами четким картам. К сожалению, по прошествии времени на них нельзя было полагаться полностью – из-за дождей, штормов, приливов и отливов многие мины, установленные на пляжах, сместились с изначальных мест. Дедушка с бабушкой рассказывали мне, что после войны еще несколько лет на английских пляжах звучали взрывы (там устанавливались мины, поскольку все опасались вторжения немцев на наши острова, чего не произошло). В этой же части света, если минирование и проводилось, то американцами, австралийцами или новозеландцами. Но с какой стати?
– Вы копали на пляже? – уточнила я.
– Нет, ближе к центру острова, – ответил певец.
В центре острова мин точно не могло быть. Целью установки мин было остановить или задержать вторжение врага, поэтому они и закапывались на пляжах. В центре острова ставить их не было смысла. Может, это невзорвавшаяся бомба, сброшенная с самолета и пролежавшая более шестидесяти лет?
Но оказалось, что Семен Семенович пострадал не из-за мины, а из-за пулемета, который взорвался у него в руках и фактически разнес бедолагу на части.
– Он что, пулемет разобрать решил? – поразилась Клавдия Степановна.
Разночинный кивнул.
– Зачем? – спросила Анька.
Роман пожал плечами. Его жест как бы говорил: Семен Семенович – русский мужик. В общем, желание Семена Семеновича разобраться с устройством пулемета меня нисколько не удивило. Я давно общаюсь с россиянами и знаю, что они, например, читают инструкции только после того, как убедятся, что прибор (или что-то еще) точно сломали.
Мне невольно вспомнился Всемирный психиатрический конгресс, который я освещала для «Зарубежного репортера». Тогда для всех желающих выставили фургон, зайдя в который они могли узнать, что чувствует шизофреник. Этакий «фургон кошмаров». Основная масса желающих оказалась русскими.
Я спросила, похоронили ли Семена Семеновича – или то, что от него осталось. Роман Разночинный ответил, что все оставили так как есть, и предложил проводить нас к месту происшествия.
– А Софья?.. – Клавдия Степановна многозначительно кивнула на бассейн.
– Так и плавает. Почему-то ее не забрали.
Но сначала мы все-таки перекусили макаронами, сваренными китайцем, а потом все, за исключением Вэня и Варвары Ивановны, продолжавшей страдать на крыльце, отправились к месту последней трагедии. Вася с Глорией пока не вернулись.