Побег на Альфу Центавра (сборник)
Шрифт:
– И как же вы предлагаете определить эту деталь, – заинтересовался комиссар.
– Нужно поговорить с Бобом Ломбарди, – решительно заявила я. – Не мог он не участвовать в этой мистификации – он боится, поэтому и недоговаривает.
– Да, – согласился Эрик Катлер, – пора серьезно побеседовать с этим господином.
Мы решили не откладывать эту беседу и через десять минут уже ехали в сторону старого города, где по нашим сведениям снимал квартиру литературный агент Боб Ломбарди. Но дома мы его не застали. Его квартирная хозяйка,
– Вы знаете, я очень беспокоюсь о нем, он ведь сам сел за руль, – неожиданно сказала она, когда мы уже собрались уходить.
– Ну и что? – удивилась я. – Он прекрасно водит машину…
– Но он был явно нездоров, бледный, зрачки расширены, ох уж эта современная молодежь… – Она хотела еще что-то добавить, но вдруг замолчала. Впрочем, нам и так все было понятно.
Мы с комиссаром переглянулись.
– Вы знаете номер его машины?
– Да, совершенно случайно запомнил – улыбнулся комиссар и стал связываться с дорожной полицией.
К счастью, машину обнаружили быстро и, нужно заметить, вовремя. Она неслась по скоростной трассе на предельной скорости, а бедный Боб спал, положив голову на руль. Его сон был бы наверняка последним в его короткой жизни, если бы не полицейский вертолет и не ловкие действия сержанта дорожной службы Рона Якоби.
Когда операция по спасению спящего литературного агента была блестяще завершена, Боба отправили в больницу, а машиной занялись эксперты. И не зря. Похоже, последний акт этой драмы был тщательно подготовлен. В крови у Ломбарди обнаружили морфин, а над тормозами его машины серьезно поработал злоумышленник. Действовали наверняка. Но кто? И самое главное – зачем?
– А ведь на момент своей предполагаемой смерти господин Ломбарди мог бы быть довольно богатым, – задумчиво проговорил комиссар.
Мы сбежали из полицейского управления в мою контору, чтобы обдумать в спокойной обстановке сложившуюся ситуацию и накопившиеся факты.
– Почему же мог бы? Благодаря контракту с журналом «Ньюйоркер» у Боба отбоя нет от клиентов, как со стороны издателей, так и со стороны писателей. Думаю, что сейчас его счет выглядит достаточно заманчиво, – ответила я.
– В этом вы, пожалуй, правы, впрочем, мы это обязательно проверим. Однако неплохо бы выяснить, кому достались бы деньги Боба, если бы план убийцы осуществился успешно. Это несомненный мотив, и если у этого господина икс были еще и возможности напичкать литературного агента морфином, то это многое могло бы нам объяснить, – проанализировал мои соображения Эрик Катлер.
– Вам не кажется, – вдруг вспомнила я, – что квартирная хозяйка Боба сказала нам не все, что хотела сказать, и уж точно не все, что знала.
– Мне тоже так показалось, – согласился со мной комиссар, – она могла видеть того, кто нам нужен, но тогда…
– Тогда она в опасности! – сообразила
Мы буквально выскочили из моей конторы, сели в машину комиссара и помчались с максимально возможной скоростью в сторону старого города.
К счастью, с женщиной ничего не случилось. Но, увидев нас, она удивилась и заметно встревожилась.
Нам пришлось рассказать ей, что случилось с ее постояльцем и объяснить, насколько важны сейчас ее показания.
– Я готова ответить на все ваши вопросы, – искренне и с готовностью произнесла Фанни Корбер, выслушав наши объяснения, – но я ведь в сущности ничего не знаю. Роберт почти не бывал здесь, фактически только ночевал. Вел себя безукоризненно. Никогда не приводил женщин и не устраивал шумных посиделок. Иногда к нему приходили друзья, но это были спокойные и воспитанные молодые люди. Приезжала несколько раз его сестра Луиза, очень милая девочка. Я так удивилась тогда…
– Вы имеете в виду его состояние в тот момент, когда видели его в последний раз, когда он садился в свою машину, чтобы поехать в Стерленд? – спросил комиссар.
– Да, но теперь, когда вы мне объяснили, я догадываюсь, что он не очень понимал, что с ним происходит, так ведь? – уточнила Фанни.
– Видимо, так оно и было, – подтвердила я, – но тогда вы подумали, что он принял наркотик сознательно?
– Да, у меня была такая мысль…
– Почему? Разве вы замечали за ним это еще когда-нибудь? – подхватил мою догадку Эрик Катлер.
– Да, мне показалось, что пару недель назад Роберт был уже в таком состоянии, но тогда мне удалось уговорить его отказаться от поездки.
– Он тоже собирался в Стерленд? – спросила я.
– Да. Но, видимо, он и сам почувствовал, что не сможет вести машину, а в этот раз он был какой-то не такой, неестественно веселый, что ли…
– Кто-нибудь приходил к нему накануне? – поинтересовался комиссар.
– Нет. Он не ночевал дома. Приехал буквально на несколько минут, взял в своей комнате сумку с вещами, видимо, она была приготовлена у него заранее, сказал мне, что хочет навестить мать и сестру, сел в машину и уехал. У меня даже не было времени, чтобы сказать ему… Ну, вы понимаете, что я хотела ему сказать.
– Да, примерно, – подтвердил Эрик Катлер, а я выразила свое понимание жестом и мимикой. – Вы сказали, что он заскочил в свою комнату только за сумкой. Он, что, уже был в том состоянии, которое вас так встревожило?
– Нет, – несколько растерянно возразила госпожа Корбер, – я думаю, что он что-то выпил вместе с чаем.
– Но вы не говорили, что он еще пил чай, – удивленно воскликнула я.
– Понимаете, он всегда пьет чай, это уже настолько вошло в его привычки, что просто, как мне казалось, уже не требует упоминания. Он говорит, что склонен к гипотонии, у него часто понижается давление, и тогда он себя неважно чувствует. А лечится он специальным чаем, он его постоянно пьет.