Побег от посредственности
Шрифт:
Анонимка – это худший способ клеветы, проявление низости и подлости. Она каждому свернет шею, это удар, на который человек не может реагировать, дать отпор.
Анонимка – это толпа, она лишает виновника ответственности, прикрывает трусость индивидуума, позволяет спрятаться за общественное мнение и превращает жизнь таких людей в одно большое оправдание.
Но общество это ценит – как иначе вытащить правду в общество, как иначе растворить личные, интимные вещи, кроме как на позорном столбе общественных норм? Мои дни
Уважаемый директор,
мое почитание и уважение социальных ценностей заставили меня написать. Я независтлива и не клевещу. Виктория Григорьевна Арутцунян учит глупостям и забивает детям голову имперскими убеждениями. Знания, как она считает, неважны. Университет, по ее мнению, должен обучать самостоятельному мышлению, развитию личности, созданию собственных взглядов на мир, жизнь и подобная болтовня. Дескать, самым главным является познание самого себя! Вы согласны, что это чушь?
Во времена исполнения социалистических обязанностей, когда мы стремимся и стараемся, чтобы люди работали и жили для всех, сдвинули уровень социалистического строительства нашей Родины, привлекли массы в общественный процесс и созидательным способом выполнили план пятилетки, такое обучение является подрывом нашего общества! Пожалуйста, посмотрите на последние постановления съезда!
Кроме того, Ваша Виктория Григорьевна организует у себя дома тайные встречи с некоторыми студентами и вбивает им в головы антисоциалистическую пропаганду и каких-то мертвых Сократа и Аристотеля!
Но хуже всего то, что она зачитывает им запрещенные книги мерзавцев диссидентов и других продажных писак и антисоциалистическую чушь собственной дочери.
Я требую быстро привести все в порядок, иначе последствия коснутся и Вас, как вышестоящего лица, понимаете?
Сознательная гражданка
– Что вы на это скажете? – спросила меня директор.
– За грамматику – пять, за содержание – три? Конечно, способность к обучению очевидна – везде, где автор выражает свои политические взгляды, все на уровне и практически без ошибок.
– Виктория, что мне делать, ради бога, что нам делать! Вы знаете, кто это написал?
– Кто-то заинтересованный?
– Жена министра, вы преподаете ее дочери!
– Понимаю, я должна написать заявление об уходе?
– Как можно скорее: если я вас уволю за подстрекательство, вы нигде не найдете работу.
– Благодарю вас, Анна Николаевна.
– Боже мой, Виктория, мне очень жаль.
– Я не знала, что вы настолько верующая.
–
– Вы так любезны со мной, почему?
– Я не знаю лучшего учителя литературы, студенты вас обожают и восхищаются вами, ваша слава велика. Вас выгнала зависть. Откуда это все только берется…
– Поэтому вы меня никогда не хвалили? Поэтому у меня такая маленькая зарплата?
– Я не могла, – опустошенно сказала директор, залезла в ящик стола и вытащила пачку писем, перетянутых резинкой. – Анонимки на вас приходят постоянно, но с этой мне не справиться. – Она села назад в кресло и расплакалась. – Виктория, вы даже не знаете, что у вас училась моя племянница. Я вам так благодарна за нее. Вы изменили ее жизнь, она хочет быть как вы – сильной, независимой.
Я вышла из директорской и впервые осознала, что значит случайность. Случайность – это состояние, которое подготовило для меня возможность, даже сунуло мне ее прямо под нос. Все вещи, которые нам кажутся плохими и судьбоносными, по сути, не что иное, как возможности. Таким образом, человек может оставаться победителем всегда, даже не побеждая кого-то другого.
Виктория перестала рассказывать и обеими руками пригладила собранные волосы.
– Я никогда до этого не принимала близко к сердцу, что хорошо умею учить, но тогда в директорской я впервые поняла, что моя миссия в чем-то другом.
– Если бы товарищ жена министра знала, какую службу вам сослужила, сожрала бы себя от собственной зависти, – сказал Ричард.
– Возможно, а вы что из этого почерпнули?
– Наверное, то, что вы вышли из той ситуации победителем, – с удивлением отреагировал Ричард.
– Какой вы самовлюбленный! Вам кажется, что в этой истории вы в роли учителя, – сделала ему выговор Виктория. – В каждый момент можно избежать навязываемой роли, не играть то, что ожидается и предполагается. Но это так тяжело. – Виктория уселась на мокрый песок и закрыла лицо руками. – Легко осуждать, ненавидеть, не переносить.
– Нет, Виктория, я не чувствую себя учителем – я ищу свой путь, вы его нашли в самый тяжелый момент. Вы сумели быть смиренной, хотя против вас все вступило в заговор, вы не стали мечтать о мести, вы уклонились от системы и использовали случайность. Ситуация, в которой «средний» человек защищает свои убеждения, утверждается в своих стереотипах, бесконечно боится, стала для вас приключением, возможностью, обучением, как лучше справиться с душевным равновесием, прожить действие и его участников. – Он с уважением посмотрел в глаза Виктории. – Решение, используем ли мы возможность или позволим ей пройти мимо нас, изначально отводит нам роль победителя. Когда мы играем в свою игру, мы не можем проиграть.8 Этому меня научили вы. – Ричарду внезапно пришел в голову вопрос: – А какие правила игры установлены для меня? У меня есть право их изменить?