Побеждаю и сдаюсь
Шрифт:
Задыхаясь от общения с суровой матерью, с благородными и учтивыми лордами и леди, Джайри сбегала к единственному человеку, с которым можно было говорить открыто, который не ужасался её циничным мыслям.
И сейчас, сидя в кресле, задрав ноги на стол и распивая вино, девушка смотрела, как тьма поглощает сад за окном, и всхлипывала:
— Рассудок мой враждует с сердцем пьяным,
Бесплоден и безжалостен их спор.
Огонь пылает, город гибнет и туманы
Закрыли
Почему, ну почему она не может, как обычно, взять чувства под контроль? В какой-то момент, обнаружив, что влюблена в давнего друга, семнадцатилетняя Джайри только посмеялась. Проанализировала физиологические составляющие, взвесила потребность девичьего организма в эмоциях… Одним словом, подошла к вопросу со всей рассудительностью.
Сначала она боролась карикатурами и эпиграммами… О, Джайри умела писать едкие эпиграммы!
Потом, с испугом обнаружив, что цинизм не помог, прервала общение. На год. Для полного исцеления. Но обнаружила, что справилась раньше. Довольная, гордая собой, она сократила карантин до полугода и…
— Гленн, — радостно встретил её Уль.
— Что — Гленн?
— Видимо, провинция отупляет даже умнейших, — саркастично хмыкнул принц и ухмыльнулся. — Гленн, созданный нашими предками, чтобы отгородить Медвежий щит от Медового царства. Не пора ли его вернуть обратно? Побережье Северного моря…
— Хрусталь и янтарь…
Ульвар бросил на неё весёлый взгляд.
— И принцесса. Младше меня на пару лет, но… это даже хорошо. Хочешь управлять — бери младше.
И сердце пропустило удар.
За эти полгода принц заметно похорошел… Чистая кожа на лице не сохранила ни малейших следов подростковой болезни. Взгляд голубых глаз сделался проницательным. Джайри смотрела, как он увлечённо чертит какие-то карты и схемы и отчаянно пыталась слушать не голос, мягкий, словно бархат, а смысл слов. Но тут Ульвар вдруг задел рукой её пальцы, и девушку пронзило насквозь. Она задохнулась.
«Это пройдёт, — подумала испуганно. — Это с непривычки… Год, два или три, а потом чувства войдут в норму… Возникнет эффект привыкания и…».
Это была стратегическая ошибка. Привыкания не случилось.
Иногда Джайри ненавидела Ульвара за то, что он был единственным человеком в мире, перед которым её рассудок пасовал. И никогда она не забудет, как однажды — им уже было по девятнадцать — Ульвар внезапно обернулся, пристально посмотрел на неё и спросил:
— Джай, мне кажется, или ты влюблена в меня?
Она подняла брови и надменно взглянула на него.
— Конечно. Разве можно не влюбиться в такого-то милашку? Давай вернёмся к убийству султана и поставкам пеньки…
Ульвар нехорошо прищурился.
—
Она резко отступила на шаг и нахмурилась. Взглянула прямо и гневно.
— Да. И что это меняет?
И в ледяных глазах что-то изменилось. Словно растаяло.
— Любовь для идиотов? — шепнул он.
— Да, — резко отозвалась она.
Ульвар шагнул, обнял её…
Это был её первый поцелуй.
— Хочешь, я расстанусь с Эйдис? — спросил принц.
— Поменяешь Эйдис на меня? — горько рассмеялась Джайри. — Нет, Уль. Не хочу падать до фаворитки. Я справлюсь, не обращай внимания. Ты должен жениться на принцессе, как мы намечали. Я потеряю к тебе уважение, если эмоции одержат вверх над твоим разумом.
Вот с тех пор и начался их долгий спор о чести и бесчестии. Поначалу после признания стало легче. Джайри разрешила себе летать на крыльях влюблённости. В какой-то мере, эмоции даже помогали, повышая работоспособность. Вот только…
Не прошло.
Не ослабло.
И Ульвар…
В двадцать два Джайри задумалась о наследнике Серебряного щита и решила выйти замуж. Она не сразу сообразила, почему друг отвергает предложенные ей кандидатуры одну за другой. Сообразив, перестала делиться с ним соображениями по этому поводу.
Первой жертвой стал лорд Йоран — командующий серебряными войсками. Его обвинили в измене. Следствие длилось полгода. Герцог Эйдэрд разобрался, обвинения были сняты, должность возвращена, но застенки и пытки отбили у лорда желание жениться.
Следующим стал Трюгг, сын герцога Сеумаса, брат Ингемара…
— Ты действуешь неразумно! — бушевала Джайри, влетев в кабинет Ульвара. — Это… это эгоистично, подло и…. и… глупо!
Ульвар хмыкнул. Сел на стол (он терпеть не мог сидеть на стульях), насмешливо взглянул на девушку.
— Ты ещё не осознала, а я уже понял, Джай: рано или поздно любой разум, не связанный условностями, понимает, что высший предел честности перед собой — признаться, что ты эгоист, подонок и дурак. И да, я считал тебя умнее… Не сказать, чтобы я был уж очень разочарован… Мне нравится превосходство моего разума над твоим. Но раз уж непременно надо сказать прямо, и раз уж ты не желаешь признать то, что уже поняла, то: нет. Другому мужчине я тебя не отдам.
Она бессильно прислонилась к двери и посмотрела на него шокированным взглядом. Перед ней был совсем другой Уль. Её поразила собственная реакция: после таких слов сердце не стало биться равнодушнее. Скорее наоборот…