Побежденные (Дочь Лорда)
Шрифт:
— Пей. Тебе нужно выздороветь, — тем же тоном произнес Джек.
Осунувшееся лицо, запавшие глаза. Как же он устал! Возможно, сильнее, чем Ирия.
И оборотень — моложе, чем сначала показалось из-за бороды и усов. Не старше сорока. (Но и намного младше — вряд ли.) Джек годится бывшей графине в отцы. Но никак не в деды.
Странный рыбак или не рыбак накрыл одеялом несостоявшуюся утопленницу. Наконец задремавшую после настоя.
— Зажги свечи! — попросил Джек Ирию, подходя к окну. — Рассвет.
Бывшая графиня
Семь свечей очертили круг на потемневшем дереве стола. И разом придали рыбацкой избе еще больше колдовской таинственности.
А на полу золотые отблески высветили длинную тень Ирии. Вон причудливо колеблется при каждом движении.
А рядом — неподвижная четырехногая тень лавки со спящей девушкой. И тени стола, подсвечника, прочей утвари…
Джек и Ирия сели за стол с бокалами вина. Откуда здесь бокалы? Неважно. Откуда-то ведь взялось остальное.
Блики яркого огня играют на бледном золоте стола, на темном хрустале. И вино — темное…
Откуда на осеннем берегу Альварена южанин с северным именем Джек? А табор банджарон, откочевавший в преддверии зимних холодов вместо юга на север? Откуда, наконец, сама Ирия и чуть не погибшая девушка?
Длинные, тонкие пальцы Джека сомкнулись на бокале. Мозоли рыбака, но пальцы — аристократа…
— Выпей до дна, — попросил оборотень. — Иначе не сможешь услышать.
Ирия, не колеблясь, осушила бокал. Что «услышать», и что с ней еще может случиться?
Да ничего страшного! Что терять тому, кто уже едва не лишился жизни? Если бы не Джек!
Вино зашумело в голове, хоть приходилось пить и крепче. В Ауэнте на ужин принесли быстро пьянящую «Розу». Самую горькую из всего, что бывшая узница когда-нибудь пила или выпьет. Хуже того, чем сестра Эйды запила первый скандал с отцом. Когда он назвал Ирию худшей из дочерей и своим проклятием. Но исполнил ее требование.
Травы… Травы и свечи.
Или дело не в вине, а в голосах?
Пение… Это поют банджарон…
Нет. Сквозь их музыку доносится совсем иная.
Зов. Бесчисленная тьма голосов. Тысячи… сотни тысяч. Слишком много, чтобы различить.
Нужно что-то спросить у Джека. Очень важное…
— Ты сказал: когда зовешь — может прийти тот, кто ближе.
— Древние силы спят, но их легко пробудить. Хотя чем дальше, тем труднее. Здесь — не Тенмар. Хотя и им трудно. Древние боги редко прощают. И предателей — еще реже, чем глупцов.
— Кто предатель, а кто — глупец?
Вино шумит в ушах. Вино и голоса…
— Ты слышишь их?
…Зарево на горизонте. Башня старого замка. Южной многометровой змеей ползет бесконечная армия врага. Сейчас сожмет в кольцо и задушит…
— Это… не Лиар!
— Это — Тенмар. Последние месяцы Тенмара. Древнего Тенмара. Свободного Тенмара.
— Их… нас, — и
— Хуже… Круг замыкается, и времени мало. Всё, что есть, уже было. Они возвращаются, Ирия. Боги. Герои. Люди. Преданные часто возвращаются. Особенно — когда их зовут. Всё кончилось, но однажды в небесах Волк и Дракон истекли кровью. Четверо дали клятву, и ни один не понял этого. Пятый не клялся ни в чём, но его путь предопределен кровью одного и преступлением другого. Шестой знает и помнит всё, но не вправе раскрыть.
Странные, неведомые слова, терпко пьянящее вино, неотвратимый гул вечных волн Альварена, горькая усмешка оборотня. Всё прошло, и всё повторится, а незнание не спасет от возмездия…
Глава третья
На руках — неподъемная тяжесть. Давит, давит, давит…
Ирия открыла глаза. Так, она сидит за столом, преклонив голову на руки. То-то так затекли! Да и всё остальное — не меньше.
Сколько же часов Ирия проспала сидя? Ладно, лучше уж сидя здесь, чем лежа в келье. Или в камере Ауэнта — перед казнью.
Ирэн Вегрэ!
Ирия торопливо обернулась. Невольно поморщившись — мышцы одеревенели за ночь, будь здоров!
Уже утро. Бесконечный мрак кончился. Спасенная девчонка ровно дышит во сне, солдат и леонардитов поблизости нет.
Бывшая графиня закатала рукав — след от ножа затянулся полностью. А вот шрам точно останется надолго. Если не навсегда.
Ну и Тьма с ним! Ирии Таррент (или кто она теперь?) прельщать некого.
Лучик осеннего солнца слабо сочится сквозь плотные ставни. Странно, а на рассвете и носа не показывал.
Сочится — и тускло высвечивает обстановку. Контуры мебели, силуэт Ирэн на лавке, погасшую печь, дотла догоревшие свечи в старинном подсвечнике…
Джека нет. Его нет, а изба заперта на засов. Изнутри.
Кто запер? Сама Ирия — во сне? Спасенная девчонка? Привидения?
Беглянка, не удержавшись, скользнула к двери. Открыла, закрыла…
Нет, так и есть. И снаружи их никто не запирал. Хотя еще имеется окно. С закрытыми — опять же изнутри — ставнями.
Одежда высохла — очень хорошо. А рядом с камзолом висит теплый плащ. На меховой подкладке, подбитый соболем.
И гордо возлежит на стуле шпага в ножнах. Ирия — не великий знаток оружия. Но столь чистую идалийскую сталь не оценить трудно. А уж балансировка! И при том — простая гарда, никаких драгоценных камней. Благородному металлу дополнительные красивости не нужны, это вам не платье куртизанки. Именно такое оружие идеально для бедного юного дворянина…
— Ирэн, проснись!
Девушка застонала, открывая глаза. Ирии даже не удивилась. Только поежилась.