Побеждённые
Шрифт:
— Я, разумеется, предпочел бы увидеть в этой роли Валентина. Помни, Ася, будь осторожна в разговорах, а сюда входить не приглашай.
Молодая пара явилась в девять часов, сопровождаемая Зинаидой Глебовной. Леля в своем единственном более или менее нарядном платье и новых туфлях показалась всем очень хорошенькой и оживленной, с порозовевшими щечками. Геня, подвергнутый предварительной обработке со стороны Лели, снизошел до того, что, здороваясь, поцеловал руку Наталье Павловне. Таким образом, первые минуты прошли вполне благополучно.
— Поздравляю тебя, крошка! Рада твоему счастью! —
Желая благополучно миновать вопрос о церковном венчании, Леля поспешила прощебетать, что дата еще не установлена.
— Где вы служите? — спросила Наталья Павловна Геню, и тот, нимало не смущаясь, выложил ей свой цензурный комитет. Наталья Павловна выронила лорнет из горного хрусталя, и он повис на цепочке. Леля завертелась на стуле, но Олег спас положение тем, что перенес разговор на театральный репертуар, и Леля уцепилась за него, как за якорь спасения. Ася предложила выступить с пением. В репертуаре был романс Гретри, который исполняла Леля, и Ася хотела предоставить сестре возможность показать свой голос.
Леля в самом деле хорошо спела в этот вечер — слова отвечали ее настроению.
Il mе dit: je vous aime.Et je sens malgre moi,Je sens mоn coeur, qui bat,Qui bat, ji n’en sais pas pourquoi [76]Наталья Павловна и Зинаида Глебовна смотрели на нее с дивана.
— Наши девочки такие талантливые и тонкие! Они как тепличные цветы! Эта грубая жизнь сомнет их, — шептала, вытирая глаза, Зинаида Глебовна.
— Не споете ли вы теперь Дунаевского? — спросил тут Геня. Из Дунаевского Леля ничего не знала. Зинаида Глебовна улучила минуту и шепнула Наталье Павловне:
76
Он говорит мне: я вас люблю.
А я чувствую — вопреки моей воле.
Я чувствую, как бьется мое сердце,
А почему оно бьется — не знаю! (франц.)
— Хам, хам! Что ему среди нас делать? Обратили ли вы внимание на его манеру обращения со мной? Я не выношу эту манеру.
Наталья Павловна соглашалась величественным и печальным кивком головы. Геня внимательнейшим образом рассматривал интерьер комнаты.
В этот день была продана и уже вынесена из гостиной большая хрустальная люстра, опускавшаяся из плодового букета, вылепленного на потолке. Это существенно изменило вид гостиной, и все-таки комната со своим красным деревом и фарфоровыми свечами в бронзе имела еще очень изысканный облик, а дамы на старинном диване дополняли картину.
— Я искала цветов, но магазины пусты. Я мечтала тебе поднести букет пурпурной гвоздики, — сказала Ася.
— Что? Гвоздики? Почему именно гвоздики? — воскликнула Леля.
— Невестам не подносят пурпурных цветов, а только белые, — внесла внушительную поправку Наталья Павловна.
— Но почему же
— Да ведь ты же всегда их любила! Что с тобой, Леля? На что ты обиделась?
Хорошенькие губы Лели дрожали.
— А теперь я эти цветы ненавижу! Запомни!
Стол был уже сервирован, когда мадам обнаружила отсутствие чая в серебряной массивной чайнице и стала взывать к молодежи, чтобы кто-нибудь пощадил ее старые кости и сбегал в магазин. Олег с готовностью поднялся и вышел, забрав с собой пуделицу. Леля начала ловить Славчика, который с радостным визгом бегал по гостиной; увертываясь, ребенок выскочил в диванную, Леля за ним. Геня, тяготившийся чопорными фразами Наталья Павловны, сорвался с кресла и бесцеремонно последовал за невестой.
— Что это у вас? — спросила удивленная Леля и остановилась перед перевернутым манекеном, окруженным опилками. (Случайно ее еще не успели посвятить в тайну.)
— Похоже, что вы, товарищи, конспирацией тут занимаетесь? — добродушно засмеялся Геня.
— Из-за бабушки, — с ноткой жалобы в голосе ответила Ася, — бабушка не хочет расставаться с семейным архивом. Она ничего не скрывает — и в гепеу, и в райсовете отлично знают, что она вдова генерал-адъютанта, однако же могут сказать: зачем мы бережем такие вещи? Вот мы и порешили лучше спрятать.
— Ух, какая девочка чудная, и бант огромный — сейчас улетит, как бабочка! — сказал Геня, беря в руки одну из карточек. — Это уж не вы ли? — прибавил он, обращаясь к Асе.
— Да, я на коленях у папы, — ответила та. Геня взял другую карточку, где была сфотографирована Наталья Павловна в боярском летнике и кокошнике.
— Какая странная одежда! — сказал он.
— Придворная форма, — пояснила Леля.
— Бабушка была фрейлина, — сказала Ася.
Он с любопытством взглянул на ту и на другую и взял еще одну карточку.
— А это, кажется, ваш муж? — спросил он уже с новой интонацией.
Ася, застигнутая врасплох, растерянно молчала.
— Как похож Славчик на эту карточку Олега: совсем такие же глаза, — сказала Леля.
Геня перевернул карточку и прочел надпись.
— Паж, — сказал он и начал перебирать остальные.
— Пойдемте в гостиную к бабушке, — нерешительно сказала Ася.
— А кто эти двое в подвенечном уборе? — со странными упорством продолжал Геня.
— Знакомая дама со своим женихом, — ответила Ася.
— Кавалергард, — сказала Леля, предупреждая вопрос Гени и глядя через его плечо.
— Он поразительно похож лицом на вашего мужа… отец или брат? — Спросил опять Геня у Аси.
— Брат, — промямлила та, находя слишком неудобным промолчать во второй раз.
Ни Ася, ни Леля не подозревали, что на этой карточке тоже имеется надпись, но Геня перевернул, и все увидели: «На память о дне нашей свадьбы. Нина и Дмитрий Дашковы».
Геня перевел глаза на Лелю, и она вдруг вспыхнула и отвела свои, как будто в чем-то уличенная.
— Неудобно, что старшие одни в гостиной, — сказала Ася, беспокоившаяся больше всего о том, чтобы Наталья Павловна не сочла невежей Геню и чтобы Олег не рассердился, увидев его перед манекеном.
— Ну пошли, пошли. Уважимте старуху, — добродушно откликнулся Геня.