Побочная Судьба
Шрифт:
– Ты не должна… не стоит…
– Как? – повысила голос я, заставив пленника сжаться, обхватив руками голову. – Говори!
– Сигналы… надо поймать сигнал… он для Сайкана, но мы обратили в другую сторону… другие его не поймут. Только мы…
Значит, Мёртвый Узурпатор специально закончил войну, но такие, как Кайон, не смирились с этим. Они знали, что способны продолжать игру, и выйти из неё победителями. Но что–то
– Как можно связаться с Сайканом?
Кайон замер, взглянув на меня через седые патлы волос.
– Никак… они закрылись… делают вид, что умерли, но живы… как те, что на кораблях. Их предводителя нет… они не знают, что делать, и ждут, – забормотал тот, обхватив ладонями плечи и задрожав от беззвучного смеха. – Неужели ты думаешь, что тебя примут?.. ты не такая… ты урод, которого никто не потерпит! Ты слаба, по сравнению с истинными чернокрылыми! Ты лишь оружие!
Кайон уже кричал, брызжа слюной и оголяя клыки в оскале, чёрной молнией растянувшемся от скулы до скулы. Он вопил, не сдерживая истеричный хохот.
– У тебя нет и не должно быть собственного сознания! Ошибка! Никто, никто, никто тебя не примет! Сайкан отвернётся от тебя, Гарпия! Ты второсортная! Даже ненастоящая! Клон, выращенный в в пробирке! Мусор, который я оживил! Падаль, что смеет…
Я отняла пальцы от камня, который вновь стал белым. Крики и смех оборвались так резко, что тишина показалась ещё более пугающей.
– Я на минуту, – тихо прошептала я, не глядя на Дамеса.
Отвернувшись, я зашагала куда–то вперёд, стараясь совладать с эмоциями. Слёзы подступили к глазам, грозясь пролиться сразу, как я остановлюсь. Поэтому я не останавливалась, уставившись вперёд и медленно прокручивая в голове слова Кайона.
Есть ещё чернокрылые, помимо меня и Ассандры. Чернокрылым наверняка был Узурпатор из Йолинеров, и, возможно, его доверенные лица, которые руководили целыми подразделениями. А ещё Сайкан может быть населён, но специально не подаёт признаков жизни. Там живёт моя раса, но она может меня не принять. Я отличаюсь от них – нет этих жутких клыков, более укреплённые кости, да ещё и клон. В нашем мире до сих пор мутантов не приняли, а я так и вовсе ходячий набор всего, что обходят стороной и в тайне ненавидят. Про клонов вообще молчу – их запрещено воссоздавать, и одно моё существование уже идёт вразрез законам.
Однако я узнала кое–что важное. Эскадра Мёртвого Узурпатора действительно находится в Вечной Тьме, и она там в ловушке. Хорошо это или плохо – я пока не знаю, вот только разницу между Кайоном и Узурпатором уже вижу. И пока последнему я симпатизирую больше, чем безумцу с манией править всей Вселенной.
Тяжело выдохнув, я остановилась, ощутив небывалую тяжесть на сердце, от которой никак нельзя было избавиться. Только ты думал, что нашёл ответ на мучавший тебя вопрос, как тот менялся,
Носа коснулся странный запах, который совершенно не вязался с белыми холодными коридорами Серфекса. Оглянувшись, я осторожно шагнула к белой стене с иероглифами, коснувшись ровной поверхности камня. Тот помутнел, прежде чем стать кристально прозрачным. От сидевшего внутри узника я резко отступила назад, поражённо застыв и боясь сдвинуться с места.
Со стороны послышались шаги, и кто–то меня окликнул. Скорее всего Дамес, заметив моё выражение лица и напряжённую позу.
– Мэлисса, что ты… – Он оборвал самого себя, застыв рядом со мной. – Звёзды, Ориас…
Внутри камеры и вправду сидел бывший Император.
– Если я продержусь там хотя бы одну часть и не сойду с ума, ты простишь меня?
Почти три недели прошло с тех пор, как Ориас Грандерил был заключён в Серфекс. Некоторые через три дня сходят с ума, некоторым и часа достаточно. Кайон провёл в Серфексе практически целый оборот, и пусть ещё может мыслить, но рассудок у него явно помутился. Ободранные пальцы, сломанные ногти, спутанные волосы, истеричный смех и загнанный взгляд. Многие узники такие. Сидят в углу, страдая от собственных кошмаров и не зная, как их прекратить.
Какой–то частью подсознания я мечтала, что и Ориас станет таким же сумасшедшим. Что его личность исчезнет, сотрётся, забудется, и мне станет легче жить. Но это были лишь пустые мечты, которые вряд ли исполнятся.
В центре камеры, скрестив ноги лотосом и положив на них тонкие пальцы, обтянутые сморщенной кожей, сидел врас. Длинный посеревший хвост спокойно лежал рядом, неудобно стянутые за спиной верёвкой крылья казались потрёпанными и взлохмаченными. Но это единственное, что выбивалось из его образа.
Седые, похожие на серую мышиную шёрстку, волосы были забраны в опрятный хвост, перекинутый через плечо. Знакомое лицо было необычайно спокойно, даже лишено эмоций, и если бы не покрытая старческими тёмными пятнами кожа и множество морщин вокруг рта и глаз, я бы не с первого раза поняла, что изменилось в лице Ориаса. Одежда теперь висела мешком на худых плечах и талии, кожа плотно обтягивала мышцы, которые до сих пор не атрофировались, в отличие от Кайона – тот больше походил на скелета. Не удивлюсь, если Ориас каждый день занимается, чтобы держать себя в форме. А значит, он до сих пор в рассудке.
Ориас раскрыл глаза, но взгляд его упал не на меня, а на стену. Чистые, зелёные глаза, в которых вдруг вспыхнули золотые искорки, заставили сердце болезненно сжаться. Тонкие сухие губы дрогнули в печальной улыбке, словно врас видел то, что не видели мы. Но ведь оно и было так – сейчас Ориас должен был видеть свой самый страшный кошмар и сходить с ума, но вместо этого он улыбался, как при виде старого друга, с которым расстался на хорошей ноте.
Почему? Почему он до сих пор не лишился рассудка?