Побочный эффект
Шрифт:
— Тогда к чему был этот рассказ?
— Я хотела показать, что понимаю тебя, Паскаль. Жаль, что ты мне не поверил.
— Поверил, — очень серьёзно ответил он. — Потому что видел тебя ночью и знаю, какая ты настоящая, блестящая актриса. Я тебе верю, Альбертина, но это ничего не изменит.
— Почему?
— У тебя и так всё хорошо, зачем ещё и Грааль?
— Ещё один прекрасный вопрос… — Она помолчала. — Но я не стану отвечать на него в присутствии этих чудесных мальчиков и твоей любимой девочки.
Здесь есть место, где мы можем уединиться? Только не балкон.
— Задняя комната, — ответил Паскаль.
— Иван, Терри, сюда никто не должен войти. Это понятно?
— Так точно, миледи.
—
И она уверенно прошла в заднюю комнату.
Тьма окончательно завладела Москвой. Опустилась чёрным туманом, который едва-едва разгоняли редкие фонари. Редкие, потому что не все пережили этот день. Только фонари — потому что свет в квартирах добропорядочные граждане решили нынче не включать. Не сегодня. Сегодня от него было больше вреда, чем пользы — привлекал внимание грабителей. И хотя государственные новости уверяли честных горожан, что бояться нечего и «ситуация под контролем», выстрелы, крики, пожары и взрывы говорили об обратном. Центр города продолжал пылать, но власти, видимо, желая продемонстрировать силу, отправили на улицы муниципальных роботов: уборщиков и мусоровозов, которые, невзирая на продолжающиеся столкновения, начали деловито устранять их последствия. И если поначалу их появление вызвало удивление, то через полчаса на беспилотные устройства перестали обращать внимание: работают, значит, работают, возможно, власти хотят списать устаревшее оборудование как «утерянное в результате беспорядков» и закупить новое. И никто не обратил внимания: ни дроны-разведчики, ни сотрудники ЧВК, ни спецназ Биобезопасности, что некоторые мусоровозы, заняв тактически важные места, не спешили их покидать. Точнее, обращали, отправляли запросы, но, получив в ответ правильные коды муниципальной службы, успокаивались. И даже представить не могли, что эти «мусоровозы» не имеют никакого отношения к хозяйственным организациям города. И уж тем более к ним не имели никакого отношения прятавшиеся внутри боевики…
— Комната защищена от всех способов подслушивания и абсолютно звуконепроницаема, — сообщил Паскаль, закрывая за собой дверь. — Так что если вы вдруг соберётесь меня убить, об этом никто не узнает. — И бросил взгляд на дроны, которые влетели в помещение вслед за хозяевами: два сопровождали старика, два — молодую женщину.
— Давайте сразу кое о чём договоримся, — начальственным тоном произнесла Альбертина. Она начала говорить до того, как фрикмейстер закончил фразу. — Стартовые условия: никто никого не убивает и не планирует убить, во всяком случае, если, конечно, обстоятельства нас к этому не принудят. Здесь собрались деловые люди, которым нужно обсудить очень важный вопрос, и желательно, чтобы обсуждение шло в атмосфере взаимного уважения. — Она помолчала. — Условие распространяется на наших друзей и спутников. Лично мне глубоко отвратительна выходка Габриэля, и надеюсь, ему стыдно.
Возникла короткая пауза, а затем Кармини неохотно ответил:
— Стыдно. — И отвернулся.
— Вот и хорошо.
Комната была обставлена скудно: два кресла, журнальный столик, полка с бумажными книгами, которая в первую очередь заинтересовала Альбертину. Она подошла к ней, пробежала взглядом по названиям, кивнула и расположилась в кресле. Кармини без спроса занял другое, а Паскаль остался у двери, прислонившись спиной к стене.
— Второе и самое главное стартовое условие: я действительно хочу договориться.
— Почему?
— Потому что ты — гений, Паскаль. Нравится тебе или нет, но ты — гений. Я прекрасно понимаю твою колоссальную ценность и хочу, чтобы мы сотрудничали. Поверь, мне есть кого эксплуатировать, и я никогда не стеснялась
— Моё главное открытие осталось в прошлом, — медленно ответил Паскаль.
— Так говорили, когда ты изобрёл генофлекс. Так говорили, когда ты открыл побочный эффект. Завистники всегда пытаются принизить гениев россказнями о том, что «их лучшие годы позади», а ты за несколько часов разработал вакцину против вируса, который мы создавали четыре года. — Альбертина улыбнулась. — Это твоё, Паскаль, генетика — это твоё. И мне не хватает фантазии представить, чего ты добьёшься, если будешь заниматься ею вечность.
— Разве того, чего я уже добился — мало? Я подарил вам власть над миром.
— Не ты в этом виноват, Паскаль, а SAS. Проклятый SAS, который убивал людей миллионами. А ты их спас. И плевать я хочу на то, что фраза звучит громко и пафосно, я буду повторять её снова и снова: ты спас человечество, Паскаль. А теперь можешь подарить ему… Грааль.
— Я не знаю, что делать с предыдущим открытием.
— Что тебя беспокоит?
— Мы окажемся в тупике. — Он смотрел Альбертине в глаза. — Этот венец станет нашим потолком.
— Что за потолок? — вклинился в разговор Габриэль. — Потолка не будет, ведь бессмертие — это вечность!
Но Альбертина поняла, что имеет в виду Паскаль, и покачала головой в знак несогласия:
— Нам будет куда стремиться.
— Неужели?
— Не всем из нас, — подумав, уточнила женщина. — Мир переполнен ленивыми, глупыми, безынициативными людьми, в том числе — в высшем сословии. Поверь, Паскаль, иногда я смотрю на равных себе по положению и происхождению людей, как мужчин, так и женщин, и не могу понять, куда делось их блестящее образование, а точнее — для чего лучшие преподаватели планеты впихивали в них все свои знания? Да, заполучив твой Грааль, они проведут свою вечность в праздности — они могут себе это позволить. Но я говорю о тех, кто готов идти вперёд всегда, и всегда проигрывает сражение со временем. Представляешь, что они сделают, если время для них перестанет существовать? Как высоко взлетит наша цивилизация?
— А кто будет на самой вершине?
— Это тебя волнует?
— Это меня интересует.
Однако Альбертина ушла от прямого ответа.
— Я предлагаю триумвират, Паскаль. Каждый из нас хорош в своём деле, и каждый привнесёт в общий котёл нечто уникальное. Я обеспечу нам легализацию, а вам — плавное внедрение в высшее сословие. Я сломаю существующую систему управления и перестрою её под наши требования. Не скрою, система отлично продумана, постоянно совершенствуется, имеет множество степеней защиты и будет отчаянно сопротивляться переменам, но я знаю её уязвимые стороны и не сомневаюсь, что найду союзников.
— Грааль — это бесконечная ценность, — обронил Паскаль.
— Мне нравится использованное тобой определение, и тем, кого я захочу привлечь на свою сторону, оно понравится.
— Планируешь революцию? — проскрипел Кармини.
— Нет, формирование империи. Что-то вроде «Юлий Цезарь 2.0»
— Лично у него финал получился так себе.
— Мы будем умнее.
— Допустим.
— Не веришь в мой ум?
— Не знаю, насколько умны и подлы твои оппоненты.
— Подлость там в абсолюте. С умом проблемы.
— Допустим, — повторил Кармини. Уверенности в его голосе не было, однако и недоверия не слышалось. Старик понимал, что путь предстоит долгий, трудный, но был готов по нему пройти.
— Кстати, что бросишь в котёл ты? — поинтересовался Паскаль.
— Ты до сих пор не понял?
— Я не такой умный, как тебе кажется.
— Мой взнос — обратная связь.
Несколько мгновений Паскаль изумлённо таращился на старика, а затем выдавил из себя:
— Ты всё-таки сделал это?
— Всего-то двадцать лет понадобилось, — самодовольно отозвался Кармини.