Побратимы Гора

Норман Джон

– Да, - сказала она, с горечью в голосе.

– Как мне кажется, Ты не могла не заметить, что Ты становилась дешевле с каждой продажей.

– Да, я отлично это видела, - рассердилась девушка.

– Так всё-таки, каким образом Ты, наконец, попала в стадо Исанны?

– Исанна взяли меня с двумя дюжинами других девушек, во время набега для поимки рабынь, - сказала она. – Нас всех пригнали в земли Исанна.

Я кивнул. Земли Исанна лежат вокруг Скалы Советов, к северу от северной развилки Реки Кайила и к западу от Реки Змея.

– Но тебя не оставили в частном вигваме, - заметил я.
– Тебя отправили в женское стадо.

– Меня испытали, и затем загнали в стадо, - подтвердила

она.

– Очевидно, тебя не сочли ценной рабыней, - объяснил я.

– Я красива, - заявила она, извиваясь в путах.
– Вы же видели, что я была проведена у стремени воина в процессии Исанна в стойбище Исбу!

– Это верно, - признал я. – Тебя сочли годной, чтобы показать как трофей воинов Исанна.

– Да.

– А потом тебя отослали назад в стадо, - напомнил я.

– Да, - сказала девушка, и замкнулась в себе.

– Почему, Ты смотрела на меня с таким презрением, во время наших двух предыдущих встреч?

Она вскинула голову, и презрительно посмотрела на меня.

– Я советую тебе отвечать, рабыня!
– прикрикнул я, продемонстрировав ей хлыст в моей руке.

– Вы – всего лишь раб, - внезапно выплюнула она.
– Я презираю мужчин рабов. Я ненавижу их. Я слишком высока для них. Я слишком хороша для них. Я выше их! Девушки, такие как я, могут принадлежать только свободным мужчинам!

– Я понял.

– Также, я - собственность краснокожего господина! – гордо заявила она.

Я кивнул. Я видел, что она уже узнала и научилась уважать краснокожих. Из женщины, которая когда-то держала их за простофиль и необразованных дикарей, она превратившись в их рабыню, узнала их, как страшных воинов и умелых охотников. Верхом их кайиле, с копьём в руке, они были правителями Прерий, Убарами равнин. В Прериях, принадлежность краснокожему господину становится чем-то вроде награды для женщины, особенно для низкой белой женщины.

– Но совершенно очевидно Ты не самая ценная часть собственности для твоего хозяина, – предположил я.

– Почему? – зло вскинулась она.

– Тебя держат в стаде, - напомнил я ей.

Она сердито прятала взгляд.

Я отвязал привязь от ветки и смотал верёвку с её шеи. Затем освободил ей руки, и отложил верёвку в сторону.

– Возможно, вам стоило оставить меня связанной, или поместить мои ноги в распорки, - заметила она.

– В этом не будет необходимости, - отозвался я.

Она потерла запястья, возможно, я связал её слишком туго. Но мне было важно, чтобы девушка осознала себя связанной.

– Что Вы собираетесь делать со мной?
– взволнованно спросила она.

– Много чего, но среди прочего, я собираюсь несколько улучшить собственность твоего господина, - уклончиво ответил я.

Она смотрела на меня, явно не понимая моих намерений.

– Встать на руки и колени, - приказал я.

Она повиновалась беспрекословно.

– Видишь этот хлыст?

– Да, Господин, - вздрогнув, ответила она.

– Я дам тебе ин или два, чтобы заползти на шкуру, которую я расстелил на траве, - объяснил я.
– После того, как Ты там окажешься, я буду без колебаний использовать хлыст за попытку покинуть покрывало в течение следующего ана. Кроме того, если я сочту необходимым, применю его, даже, когда ты будешь на шкуре.

– Я поняла, Господин.

– Иди, - скомандовал я.

Она поползла к расстеленной шкуре. Присев на ней, она посмотрела на её края. Это был её остров безопасности, или возможной безопасности. Она знала, вне этого островка, в течение следующего ана, её ждёт хлыст и боль, что её ждёт на нём, она пока не знала. Конечно, это была известная хитрость дрессировщиков рабынь, обычно используемая только со свежими невольницами, молодыми и неопытными

девушками, боящимися сексуальных аспектов их рабства. Их заводят в большую комнату, обычно пустую, или почти пустую, исключая большую постель. Там им сообщают, что их будут пороть где угодно в комнате за исключением постели, но возможно могут, ударить и на ней. Само собой разумеется, девушки бросаются к кровати и боится оставлять её в течение всего назначенного им срока, видя в ней место возможного убежища, несмотря на то, что именно там и будет иметь место её сексуальная эксплуатация и обладание ими. Некоторые тренеры, если остаются недовольны, могут сбросить девушку, и заняв место между нею и кроватью, нанести ей несколько ударов плетью, прежде чем позволить запрыгнуть назад. Там, в месте возможной безопасности у неё будет шанс ещё раз отчаянно попробовать, быть более приятной. Кстати это может быть единственный раз в месяц, когда девушка будет спасаться на кровати. Пока навыки рабыни не улучшаются, её местом безопасности могут оказаться меха, или циновка, или даже голые камни или кафель, в ногах постели. Действительно, многие рабовладельцы даже превосходных рабынь отправляют спать в ногах своей кровати. Возможно, уже слишком очевидно, что данное упражнение, с таким оригинальным использованием кровати, должно переломить страх новообращённой рабыни перед постелью и поощрить видеть это в выгодном свете, как место относительной безопасности, комфорта и удовольствия. Возможно, во враждебном окружении она пожелает его защиты и значимости, и захочет поскорее там очутиться. Позже, конечно, исходя из более возвышенных причин, она придёт к тому, чтобы смотреть на постель с ещё большим рвением и привязанностью. На ней ей разрешат служить её господину и на ней, она в свою очередь, почувствует его прикосновения, как любящая отдающая себя рабыня.

– Сядь на левое бедро, - велел я, - Вытяни правую ногу, ладонями обопрись на покрывало.

– Вы не можете убить меня, - предупредила она.
– Я принадлежу не Вам!

– Это - спорный вопрос, - ответил я.
– Поскольку я держу украшенный бисером хлыст, как мне кажется, в этом контексте, я действительно имею такие права по отношению к тебе. Во всяком случае, даже если я этого не сделаю, то моя жалоба мальчишкам, переданная ими твоему владельцу, конечно, будет рассмотрена. А уж он тогда будет решать, заслуживает ли твоё неповиновения или возникшие трудности того, чтобы наказать тебя смертью. А так как Ты – стадная девка, то сомневаюсь, что он будет долго думать над этим вопросом. Вот так-то лучше, – усмехнулся а, когда она приняла положение, которое я предписал.

– Пожалуйста, не жалуйтесь мальчишкам, - запросила она.
– Они очень жестокие!

– Они не жестокие. Они – всего лишь хорошие пастухи, - поправил я.

– Когда я не смогла их ублажить, они избили меня хлыстами, - пожаловалась она.

– Не волнуйся, - сказал я, и тут же предупредил: - Если я не буду доволен, я сам умею хорошо обращаться с хлыстом. А потом я решу уже решу, жаловаться твоим пастухам или нет.

Она застонала.

– У тебя хорошая изящная фигура рабыни, - отметил я, рассмотрев её в этой позе.
– Вы можешь поблагодарить меня.

– Спасибо, Господин.

– Многих волнует вопрос, почему же, тогда Ты настолько никчёмна. Ты стоила шкуру, затем два ножа, а в конце только зеркало. Теперь Ты докатилась до стада. Почему тебя ценят столь низко?

– Я не знаю, Господин.

– Мальчики сказали мне, что Ты - кусок льда.

– Что я могу поделать с этим, если я невосприимчива?
– спросила она.
– Такова моя природа.

– Я также заметил, что Ты высокомерна и неприветлива. Таким образом, с какой стороны не посмотри, Ты - никудышная рабыня.