Побратимы(Партизанская быль)
Шрифт:
Да, славные воины нашей армии сокрушили неприступную оборону фашистов, отогнали их двухсоттысячную армию от Перекопа и Керчи и вот уже пришли к Зуе, под Симферополь. Давно партизаны ждали этой встречи, выстраданной почти трехлетней борьбой в тылу врага, — ох, как ждали этой встречи, а пришла она все же неожиданно. Ведь всего в пять дней очистили от коричневой чумы почти весь полуостров герои-освободители!
Советские танки вползают в выемки карьера. Партизаны занимают окопы, а на бригадный командный пункт прилетает радостное донесение: отряд Сороки и Буряка соединился с Красной Армией.
Тем
Вступив 14 апреля 1944 года в Симферополь и соединившись тут с остальными силами своей бригады, Николай Сорока и Василий Буряк напишут скупые я строгие слова донесения: «установлена связь с танковым отрядом… вели бои с противником… уничтожено солдат и офицеров противника 550 человек, взято в плен — 280 человек, разбито автомашин 4, захвачено…16».
Так же скупо они сообщат о том, что разведчики из 2-го отряда, посланные в те страдные дни «в дальнюю разведку в Биюкский район, организовали группу (патриотов) под командованием Мирошникова и Дмитриева и за время боев с 11 по 14.4—1944 г. захватили (в плен) штаб дивизии с документами и наградными знаками… 19 офицеров и 80 солдат…» [111] .
111
Партархив Крымского обкома Компартии Украины, ф. 151, ед. хр. 90, л. 74 об.
Но все это будет на следующий день, а сейчас, в тринадцатый день апреля, в день освобождения, Сорока и Буряк вместе с бойцами отряда радуются долгожданной и поистине выстраданной победе, отдаются половодью восторженных приветствий благодарных зуйчан.
…Урочище Ой-Яул. Барабановка. Здесь расположен узел троп и дорог, связывающих степь с лесом. Тут — исходный рубеж партизанской обороны. Все эти дни в Ой-Яуле стоит штаб Северного соединения.
Дел у начштаба Григория Саркисьяна невпроворот. Командир и комиссар соединения еще на рассвете уехали в бригаду Федоренко, под Новоивановку: оттуда бригада сделает бросок в Симферополь. А на плечах Саркисьяна заботы о партизанском заслоне, что растянут вдоль лесных опушек. Дело в том, что гитлеровцы, уклоняющиеся от ударов Красной Армии, пытаются то тут, то там проникнуть в лес, чтобы лесными тропами выйти на Южный берег, к портам. Вот и стоит партизанский заслон на их пути.
— Гляди, сибиряк! — наставляет Саркисьян Ивана Сырьева, отправляющегося под Нейзац. — Если пропустишь немцев в лес, сразу же поменяешься с ними ролями.
…Нейзац. От Феодосийского шоссе идут вражеские бронетранспортеры. В них автоматчики. Лица врагов и Дула автоматов повернуты к лесу: впустит он или ударит огнем?
Но лес таинственно и грозно молчит.
Длинные стальные машины обходят село. Движутся к лесу. Остановились. Спешились, собрались в колонну, выставили авангарды.
В лесу по-прежнему тихо. Кажется, нет там ни души.
«Впустит лес», — решают фашисты. Укроет от смертоносных ударов красноармейцев, преследующих по пятам. Спасет от позора плена. Оккупанты не видят партизан, цепью лежащих на лесных опушках; не слышат и команды: «К огневому удару!», которая вполголоса передается по цепи командиром 18-го отряда Иваном Сырьевым. Не слышат, но войти в лес не решаются.
В партизанской цепи рядом с отрядным комиссаром Николаем Клемпарским лежит Виктор Алексеевич Исаев, ветеран двух революций и войн.
— По-моему, они хотят сдаться. А, товарищ комиссар? — вполголоса говорит он, кивая на немцев. — Замечаете, вон передний разворачивает что-то белое? Давайте, я пойду парламентером.
— Лежи, парламентер. Может, то карта белеет…
— В гражданскую я целый полк сагитировал, — опять шепчет седоусый ветеран. — Миром тогда обошлось. Без крови.
А враги все еще топчутся на месте. Может, и впрямь задумали сдаваться? И комиссар передает по цепи командиру: «Высылаем парламентера».
— Иди, Виктор Алексеевич, — трогает он локоть Исаева. — Но гляди там в оба!
В руке Исаева уже полощется белый парашютный шелк, он выходит из дубняка и направляется к вражеской колонне. И все выше рука с флагом мира. Уже осталось метров пятьдесят до колонны.
— Сдавайтесь в плен! Мы — партизаны.
В ответ молчание.
— Путь ваш отрезан. Сдавайтесь. Мы — партизаны.
В колонне задвигались. Передние ряды расступаются. Из-за спин передних солдат выступают автоматчики в черном.
— Я парламентер! — кричит Исаев, энергичнее размахивая белым флагом. — Я парламен…
В ответ дробь автоматов — резкая, злая. Исаев вздрагивает всем богатырским телом и, взмахнув последний раз флагом мира, падает, как шел, лицом к врагу.
Стучит новая автоматная очередь, вокруг Исаева вихрится земля, но тут взлетает высокий голос Сырьева: «Огонь!», и бой, которого так не хотел коммунист Исаев, разразился. Он утих так же быстро, как и возник, но за это короткое время от колонны фашистов не осталось ничего, кроме массы вражеских трупов да густого облака едкого черного дыма, исходящего от пылающих машин.
…Барабановка — Петрово. На дороги, ведущие к Ой-Яулу, выползают колонны оккупантов: пехотинцы, автоматчики на грузовиках, легковые автомобили, штабные автобусы, радиостанции на колесах, кухни. По всему видно: штаб немецкой части или соединения. Они наносят лобовой удар по главным позициям партизан. Сгруппировав подвижной отряд, фашисты двинули его в Соловьевскую балку. Теперь он угрожает левому флангу партизанской обороны. Григорий Саркисьян стягивает сюда, к склону, подкрепления, и тут завязывается жесточайший поединок.