Побратимы(Партизанская быль)
Шрифт:
Подпольщики незримыми тенями появляются в самых неожиданных уголках, используют самые различные способы распространения листовок. И советские издания оказываются на креслах театров и кино, рассылаются по почте, регулярно доставляются в казармы словацкой «Рыхла дивизии», в румынские полки, во вражеские батальоны [14] .
Подпольный обком действует…
По приказу Родины
14
Крымский обком партии, подпольный центр и подпольные организации за период вражеской оккупации Крыма издали 213 наименований газет, листовок и прокламаций общим тиражей свыше трех миллионов экземпляров. Кроме того, много листовок было написано советскими патриотами от руки. См.: Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (далее — ИМЛ), ф. 17, д. 761, л. 18 об. — 19; Партархив Крымского обкома Компартии Украины, ф. 156, дд. 5032, 5033, 11; ф. 151, Д- 61.
Лишь только стало светать, как старший радист Степан Выскубов уже появился в нашей палатке. Как всегда бодрый, подтянутый. Смотришь, и не верится, что позади у него еще одна бессонная ночь, проведенная у рации. Степан протягивает исписанный лист бумаги. Читаю:
— «Луговому, Колодяжному, Ермакову, Витенко, Мокроусу, Заболотному. Первое. Установите на железной дороге состав, расстановку кадров на участках службы движения, путях; какие должности заняты немцами, нашими оставшимися железнодорожниками.
Второе. Интенсивность движения поездов на участках. Третье. Эффективность налетов нашей авиации, разрушения, быстрота их восстановления. Четвертое. Какая нужна помощь для успешного проведения диверсий на железной дороге. Булатов» [15] .
Да. Железнодорожная магистраль, проходящая по Крымскому полуострову, сейчас единственная наземная коммуникация, связывающая кубанскую и донбасскую группировки вражеских войск. Отступая, противник маневрирует. Движение по этой дороге весьма интенсивное. Поэтому каждый час дезорганизации движения имеет большое значение. Важно как можно чаще наносить диверсионные удары по этой магистрали.
15
Партархив Крымского обкома Компартии Украины, ф. 156, ед. хр. 2664, л. 104 об.
Приказ ясен. Как лучше выполнить его? Кого еще перебросить к подрывникам?
Созываем командиров и комиссаров. Советуемся.
Едва успели они, получив новые задания, разойтись, как появился Бартоша со своими боевыми друзьями. Они минировали железную дорогу юго-западнее Джанкоя. Отшагав более двухсот километров туда и обратно, партизаны вернулись усталые, но довольные.
— Выполнилы! — рапортует Василий, вложив водно слово все, что четверо отважных подрывников пережили и сделали за неделю опасной жизни в тылу врага.
Друзья Бартоши возбуждены. Видно, что и Сергей Даниленко, и Ваня Швецов и Илья Мычка хотят подробнее рассказать о рейде. То один, то другой недовольно косит глазами на Бартошу, но тот невозмутим.
— Василь, — вызываю Бартошу на разговор, — давали мы вам четыре мины. При полном успехе — это четыре эшелона. А сколько вы подорвали?
— Одын.
— А что с остальными минами?
— Заложили.
— А результат?
— Разведчики скажуть.
Из кармана широченной штанины он достает носовой платок и неторопливо вытирает обветренное
— Устали, ребята?
— Та ни. Якщо треба, то и завтра можемо знов туды.
В это время появляется Емельян Павлович Колодяжный. Начальник нашей бригадной разведки — типичный запорожский казак. Не обижен ни ростом, ни шириной плеч, ни силой. На высокий лоб спадает русый чуб, густые брови нависают над большими выразительными карими глазами. Но самое примечательное — пышные пшеничные усы, как у Тараса Бульбы.
— Что тут о разведчиках говорят? — спрашивает он, хитровато косясь на Бартошу.
— Да вот, Василий, — отвечаю, — к разведчикам в претензии. Подрывники, дескать, минируют и взрывают, а разведчики не всегда сообщают о результатах.
— Критику Василия Павловича принимаем. Попутно можем сообщить, что три дня назад вернулась группа Николая Шарова. Одной миной она разбила паровоз, четырнадцать вагонов с пушками и семнадцать вагонов с автомашинами.
— Ну, це ще ничого, — говорит довольный Бартоша. — А морокы багато наробылы?
— И с морокой, Василий Павлович, хорошо. За сутки до взрыва прошло восемнадцать эшелонов, а после взрыва, с двух часов ночи и до восьми вечера, — ни одного. Вот и морока.
— Пидходяще! — соглашается Бартоша.
— Ну, хлопцы, — провожаю подрывников, — отдыхайте, а через пару деньков будьте готовы.
К боевому рейду готовились два дня. Особенно много дел было у майора Баландина. Еще и еще раз инструктировал он каждого минера, проверял подготовленные для операции мины.
И вот наступил назначенный час. Минеры всех отрядов строятся у бригадного штаба. Теперь здесь не четыре, а восемь боевых групп.
Рядом с испытанными вожаками — Николаем Шаровым, Василием Бартошей и Александром Старцевым застыли в строю новые командиры: Григорий Гузий, Иван Сырьев, Кирилл Бабир, Анатолий Смирнов, Леонид Ящук.
Не шелохнувшись, стоят и те, которых они поведут. Бронзовые от загара лица дышат мужеством. Все эти воины — сыны разных народов — едины в своих чувствах, помыслах и устремлениях. Богатырского локтя Михаила Беляева касается крепкая рука Клемента Медо. Дальше выровнялись грудь в грудь Федор Мазурец и Штефан Малик, Виктор Завьялов и Рудольф Багар, Тургаев Турган и Иван Швецов, Александр Гира и Николай Парфенов — вся партизанская гвардия.
Каждая из этих групп сейчас отправится в опасный рейд, пойдет своей тропой, навстречу труднейшему испытанию выдержки и мужества. Мы верим в каждого из них. Но война есть война. Подробности об этих рейдах мы узнаем позже, а пока и у тех, кто уходит, и у тех, кто провожает, в сердце щемит тревога: не в последний ли раз видимся?
…По тропе, вьющейся меж стволами деревьев, энергично шагают четверо. Впереди русоволосый, с пытливым взглядом серых глаз Григорий Гузий, чуть подальше словак Штефан Малик. За ними — Виктор Завьялов, высокий, всегда спокойный, обладающий той особой расчетливостью движений, которая свойственна опытному партизану. Цепочку замыкает здоровяк и оптимист Володя Морковин. И хоть в партизанах он недавно, но уже прошел суровую школу войны.
…По неделям не выходя из цеха, девятнадцатилетний Володя ремонтировал в Симферополе красноармейские танкетки и броневики. Под бомбовыми ударами отступал в Севастополь. Восемь с половиною месяцев оборонял его. И какие низины да высоты не излазил связной 7-й бригады морской пехоты! Под каким огнем не сращивал провода линий связи! Был ранен. Перенес контузию. Один из разрывов лишил его зрения, к счастью, ненадолго.