Побратимы(Партизанская быль)
Шрифт:
Сколько их тут? Тысяча? Больше?
С трудом пробравшись между людей и повозок, еще больше углубляемся в лес и тут видим: человек триста сгрудилось у скалы, на плоской вершине которой стоят семеро в ряд, с винтовками за плечами, кто в бескозырке, кто в бушлате, кто в матросских брюках клеш. Они складно поют:
Мы знаем — фашисту не долго дышать, Мы зверства его не забудем, Мы можем и будем с врагом воевать, И мы в Севастополе будем!Обходим
Задерживаемся и с интересом наблюдаем: Григорий Гузий, стоя в окружении писарей, разбирается с обступившими его новичками. Ему помогает Женя.
— Кого следующего будем записывать? — спрашивает «военком».
— Записывай нас, Бондаренковых.
— А куда вас? В боевой отряд или в гражданский лагерь?
— В отряд.
— Называй полностью фамилию, имя и отчество.
Бондаренковы подступают ближе, каждый называет себя, Григорий диктует писарю:
— Бондаренко Михаил Филиппович, Бондаренко Марфа Ивановна, Бондаренко Владимир Михайлович, Бондаренко Валентина Михайловна, Бондаренко Николай Михаило… Стой, этого не пиши. Это ты — Николай Михайлович?
— Я.
— А сколько тебе лет?
— Десять… десятый пошел.
— Да-а! — и сдвигая шапку с затылка на лоб, глядит «военком» то на не доросшего добровольца, то на остальных Бондаренковых. Потом бросает писарю:
— В двадцать первый… гражданский лагерь. И мать его, Бондаренко Марфу Ивановну, из боевого отряда вычеркни, а в гражданский, к Николаю запиши.
— Я в гражданский не пойду, — возражает мать.
— Мы всей семьей в боевой пойдем, — добавляет глава семьи.
— В отряд! В отряд! — настоятельно требует мать. — Приют найдется. И дело сыщем. Вся семья вместе — и душа на месте.
— Ладно! — сдается Григорий. — Записываем вас в двадцать первый отряд. Вон в ту группу пристраивайтесь, — указывает он рукой в сторону.
— Кто следующий?
— Подождите! — просит Владимир Бондаренко. — С нами пришли четверо словацких солдат. Они сбежали из дивизии и были с нами в подполье.
Григорий о чем-то говорит со словаками и приказывает писарю:
— Во второй отряд направим их. Пиши: Клемент Кметь, Микулаш Банко, Юрай Вехта, Штефан Бако. А ты кто? — смотрит он на последнего из этой группы, назвавшегося Нуврединовым.
— Я болгарин.
— В какой отряд хочешь?
— Куда словаки, туда и я.
— Ладно. Все! Подходите, кто следующий?
К Григорию подступает старик. С ним человек двадцать вооруженных мужчин довольно преклонного возраста:
— Пиши! — властно говорит седой предводитель. — Дед Лукьян. Тот, что с вашим лейтенантом Федоренко в знакомстве состоит. А это мое войско…
— Григорий Викентьевич Годлевский, запишите, — просится новый крестьянин.
— Годлевский Григорий Викентьевич, — диктует «военком», повторяя имя каждого новичка. — Годлевский Николай Викентьевич, Годлевская Антонина Викентьевна,
Глаза «военкома», когда он останавливает взгляд на последней Годлевской, вновь настораживаются.
— А тебе сколько лет, Валентина Викентьевна?
— Шестнадцать, — краснея, отвечает круглолицая девочка совсем маленького роста.
— А сколько прибавляешь?
— Нисколько. Можете проверить, все наши шумхайские знают.
— Ладно. Иди. Кто следующий?
— Записывайте нас в боевой отряд, — бойко выкрикивает низкорослый, худощавый паренек. — Моя фамилия Береговой Илья Петрович, а это мои боевые друзья. О них я доложу особо.
С этими словами он выводит из толпы высокого парня в полицейской форме и трех румын.
Григорий, о чем-то расспросив Илью, диктует:
— Пишите в восемнадцатый отряд: Береговой Илья Петрович, Вернигоров Иван Леонтьевич, Николареску Константин — сублокотинент, Полоцано Георгий — капрал, Мокогоняно Георгий — сержант…
Записываются Федор Сыромятников, его жена Пелагея Евдокимовна, ее брат Гришанков Анатолий Федорович и сестра Ольга Федоровна.
— Идите вон туда, — показывает «военком» вконец поляны, — там связной восемнадцатого отряда.
Группа Сыромятниковых — Гришанковых отходит в сторону, но ее задерживают.
— А этих куда? — спрашивают «военкома». Оказывается, Анатолию Федоровичу семь лет, а Ольге Федоровне — пять.
— Всех в гражданский, — решает Григорий Гузий. — Кто следующий?
Но Гришаковы — Сыромятниковы, как и все, просятся в отряд. И лесной «военком» перед тем же тупиком: как быть с детьми? Не разрывать же семьи!
Мы с Петром Романовичем видим свою ошибку и, отозвав Гришу и Женю в сторонку, вносим поправку: пусть Женя с помощью писарей группирует новоселов по месту жительства, а Григорий назначает старшего группы, дает ему связного и отправляет всех способных и неспособных воевать в тот пункт, где формируется отряд. Там отрядное командование само должно отбирать боевиков в отряд и его силами устроить лагеря: и отрядный и гражданский…
В Яман-Ташский лагерь мы возвратились вечером. Пришли из Тиркенского леса и редактор Евгений Степанов с начальником бригадной разведки Семеном Осовским. Вскоре появился комиссар Егоров. Они рассказали, как много людей собралось под горой Тирке и на Баксанском лесном участке.
Подсчитываем. В бригаде уже больше тысячи бойцов. В условиях горно-лесистой местности, без транспорта и без средств связи таким соединением управлять трудно.
Поэтому, посоветовавшись, мы направили на Большую землю свое предложение: подпольный центр просит утвердить создание еще двух партизанских бригад — пятой и шестой. Предложения по командному составу следующие: 1-я бригада — командир Федор Федоренко, комиссар Евгений Степанов; 5-я бригада — командир Филипп Соловей, комиссар Мирон Егоров; 6-я бригада — командир Георгий Свиридов, комиссар Иван Бабичев. Для оперативного руководства боевыми действиями на месте нужно создать в партизанском лесу Центральный оперативный штаб, подчинив ему все бригады и отряды. Руководство политической работой в отрядах, среди населения и в войсках противника возложить на специальный орган, назвав его политотделом Центрального оперативного штаба. Командирами и комиссарами отрядов просим утвердить следующих товарищей…