Поцелуй Архангела
Шрифт:
Пальцы Рафаэля остановили свою чувственную муку.
– Ты уверена, что хочешь, чтобы я знал? Это слабость.
– Кто-то должен сделать первый шаг, - приподняв ногу, она начала водить ею по его
голени.
Рафаэль запечатлел поцелуй на шее Елены в месте, где бился пульс.
– Среди ангелов такая честность станет тебе помехой.
– А что насчёт тебя?
– Я привык использовать то, что знаю, чтобы удерживать власть.
Елена положила подбородок
образовавшиеся по контуру тех мест на спине, где у нее выросли крылья. Это было
восхитительное чувство - такое правильное, что она знала, никогда не позволит никому
другому касаться ее в том месте, даже по дружбе. Это было бы предательством.
– Ты сам становишься очень честным.
– Возможно между нами, - медленно сказал он, словно обдумывая значение каждого
слова, - это может быть не слабостью, а преимуществом.
Удивившись, Елена повернула к нему голову.
– Правда? Тогда расскажи мне что-нибудь о себе.
Он пальцем нажал на особенно напряженное место, и она застонала, уронив голову на
руки.
– Господи, помилуй.
– Не Господа ты должна просить о пощаде, - в его тоне проскользнул собственнический
подтекст, который становился хорошо знакомым, - О чем ты хочешь знать?
Она ухватилась за первое, что пришло в голову.
– Твои родители еще живы?
Все застыло. Температура воды упала так быстро, что перехватило дыхание, сердце Елены
панически заколотилось.
– Рафаэль!
– Опять же, я должен извиниться, - на шее она почувствовала теплое дыхание, вода
потеплела до температуры, при которой ее коже не грозила перспектива стать мертвенно
синей.
– С кем ты говорила?
Вода, может, и потеплела, а вот тон его голоса напоминал арктический ветер.
– Ни с кем. Спрашивать о родителях - это самое обычное дело.
– Нет, не обычное, когда ты спрашиваешь о моих родителях, - он всем телом вплотную
прижался к ней, обхватив руками за талию.
У Елены возникло странное ощущение, будто он искал утешения. И было очень странно
думать таким образом о нем, о создании, которое обладало властью столь обширной, что
она едва ли могла это постичь. Елена без колебаний обняла его, позволив удерживать себя
вертикально в воде.
– Прости, если я разбередила старые раны.
Старые раны.
Да, подумал Рафаэль, вдыхая аромат своей охотницы и, едва ощутимую под кожей,
необузданность.
Ему было интересно, как повлияет Елена на расу архангелов и вампиров, эта смертная,
сделавшая его чуточку человечнее
перестанет гадать, что же она сделает с ним.
– Мой отец, - сказал он, сам себя удивляя этими словами, - умер очень давно.
Повсюду пламя, яростный крик его отца, слезы его матери. Соль на губах. Его
собственные слезы. Он наблюдал, как его мать убивает отца и плакал. Он был
мальчишкой, совсем ребенком, даже среди ангелов.
– Мне жаль.
– Это было целую вечность назад, - такое происходило в те редкие моменты, когда его
щиты падали под напором воспоминаний. Сегодня Елена застала его врасплох.
Разум Рафаэля затопили образы последнего, что он помнил - не своего отца, а матери. Он
видел ее изящные стопы, легко ступающие по траве, испачканной кровью ее собственного
сына. Она была так прекрасна, так одарена, что ангелы сражались и умирали за нее.
Даже в конце, когда она вполголоса пела над разбитым и изломанным телом Рафаэля, ее
красота затмевала собой солнце.
"Ш-ш-ш, мой дорогой, ш-ш-ш".
– Рафаэль?
Два женских голоса: один тянул его в прошлое, другой - в настоящее.
Если выбор и был, то он сделал его год назад в небе над Нью-Йорком, когда вокруг него
город лежал в руинах.
А сейчас, он прижался губами к изгибу плеча Елены и впитывал ее тепло, тепло, которое
было отчетливо смертным, и которое плавило лед воспоминаний.
– Думаю, ты уже достаточно пробыла в воде.
– Я не хочу двигаться, вообще.
– Я верну тебя по воздуху.
Елена слабо запротестовала, когда Рафаэль поднял ее из воды, ее тело все еще оставалось
хрупким.
– Не двигайся, охотница, - осторожно вытерев ее крылья, он натянул свои штаны, затем
осмотрел ее платье, и его сердце переполнила смесь одержимости, удовлетворения и
страха, так не похожего на все, что он знал прежде.
Если бы Елена рухнула с небес, если бы она упала на твердую землю, она бы не выжила.
Она была слишком юной, младенцем среди бессмертных.
Когда Елена оказалась в объятьях Рафаэля, обвив его руками за шею и прижавшись
губами к груди, архангел вздрогнул, обнял её в ответ и взмыл ввысь, к небу, озарённому
багровым сиянием и искусно раскрашенному лучами медленно заходящего солнца.
Вместо того, чтобы набрать высоту и парить над облаками, Рафаэль стал лететь ниже,
заботясь о том, что Елена может замерзнуть. Если бы он знал, что они обнаружат, то