Поцелуй Архангела

Сингх Налини

переломала, падая в Нью-Йорке. Но как ни странно в последние минуты, боли не было.

Она помнила лишь ощущение умиротворения.

А потом поцелуй Рафаэля.

Богатый, изысканный, эротичный, вне всякого сомнения, вкус амброзии наполнил ее рот,

пока Рафаэль обнимал ее, вытаскивая из рук самой смерти.

– Твой взгляд, - пробубнил Иллиум.
– Когда-то и на меня так смотрела женщина.

Елена знала, что Иллиум потерял свои крылья, способность летать за то,

что рассказал

секреты ангелов смертной... той, которую любил.

– Ты тоже так на нее смотрел?

Взгляд глаз, цвета чеканного золота, был чарующим даже на расстоянии между ними.

– Это известно лишь ей одной. А она отправилась в могилу задолго до того, как в мире

выросли города из стали и стекла, - он вернул внимание к распростертому перед ними

виду.

Сев в кровати, Елена уставилась на прекрасный изгиб крыльев Иллиума, перья которых в

темноте переливались серебристо-голубым цветом и спросила себя, оплакивал ли до сих

пор ангел свою возлюбленную. Но она не решилась задать этот вопрос.

– Вампир?

– Его имя Ноэль. Он еще не пришел в сознание, - голос Иллиума резал, словно оголенное

лезвие.
– Он один из наших.

И Елена знала, что они не остановятся, пока не разыщут нападавшего. Охотник внутри

нее это одобрил.

– Что на счет ангела, пытающего занять место в Совете Десяти?
– миру не нужен еще один

архангел со склонностям к самим жестоким видам удовольствия.

– Второстепенная задача.
– безэмоционально заявил Иллиум.
– Об этом позаботятся, когда

казнят того, кто избил Ноэля и нанес оскорбление Рафаэлю.

Елена понимала пресечение зла на корню, но не привыкла к столь быстрой расправе

бессмертных.

– Смею предположить, что у ангелов нет судьей и присяжных.

Иллиум фыркнул.

– Ты видела Урама... Хотела бы привести его в суд?

Нет. В голове вихрем пронеслись воспоминания о зверствах Урама.

– Расскажи мне про "Эротик", - произнесла Елена.

Иллиум выгнул бровь при упоминание элитного клуба на Манхеттене, где вампиры были

постоянными гостями.

– Думаешь сменить профессию?

– Жеральдина работала в нём танцовщицей, - Елена никогда не забудет мольбу в ее

взгляде, когда Жеральдина лежала с перерезанным Урамом горлом. - Она так сильно

хотела стать Обращенной.

– Не знал, что она проводила время с бессмертными, - перекинув ноги через перила и

встав, Иллиум подошел к проему и прислонился плечом к косяку. - Мне показалось, что

Жеральдина случайная жертва.

Елена вспомнила слишком бледную кожу Жеральдины, окутанную ароматом вампира.

Среди

людей Жеральдину назвали бы вампирской шлюхой, когда-то и Елена так же

рассуждала. Но это было прежде, чем она попала в зал, полный вампиров и их

любовников. До того, как поняла, соблазнение может действовать не только, как

наркотик, но и как игра для взрослых, в которой победитель проведет ночь с

проигравшим, доставляя ему наслаждение.

Но Жеральдина не походила на мужчин и женщин, с легкой, чувственной уверенностью,

которых Елена видела в Башне.

Иллиум прав. Жеральдина - жертва.

– И она такой останется навечно

– Да, - крылья Иллиума изящной дугой сложились за его спиной. Ангел встретился

взглядом с Еленой.
– Поверь, Элли. Таковой быть отвратительно.

– Почему ты говоришь так, будто знаешь, каково это? - спросила Елена, осознавая, что

никогда не забудет немое отчаянье в предсмертной просьбе Жеральдины.
– Ты не жертва.

– Однажды, я Обратил человека, - пробубнил Иллиум, ресницы на его глазах скрывали

взгляд.
– Биологически он подходил и прошел индивидуальные тесты. Но в нем не было...

стержня, чувства собственного достоинства. Я это заметил, когда стало слишком поздно.

К тому времени он связался с другим ангелом, которому нравились жертвы.

– Он умер?

– Конечно. Жертвы никогда долго не живут.

Это явный намёк на тёмную сторону бессмертия.

– Чем дольше живешь, чем больше совершаешь ошибок. И тем больше несёшь скорби.

Вероятно, Елене стоило поразиться торжественностью комментария, но, как она начала

понимать, Иллиум из тех ангелов, которые редко открывают свой истинный лик миру.

Точно так же как и мужчина, которого Иллиум зовет господином.

– Ты помнишь всё?

– Да.

Дар. Проклятье.

Легкоранимым людям известно, что воспоминания режут до крови, как и лезвие. Елена

вернулась от темы прошлого. Но вскоре оно вернется и будет преследовать каждого из

них.

– Твои ресницы такого же цвета, как и волосы?

Иллиум, не задумываясь, последовал ее примеру сменить тему.

– Да. Они прекрасны, хочешь рассмотреть ближе?

Губы Елены растянулись в улыбке.

– Тщеславие - это грех, Колокольчик.

– Я считаю стоит хвастаться, если тебе есть, что показать, - ухмыляясь, Иллиум подошел и

присел на край кровати.
– Посмотри.

Елена так и сделала, из любопытства. Ангел говорил абсолютную правду - его чернильно-

черные ресницы на кончиках были ярко-голубыми, как и волосы, потрясающе