Поцелуй Большого Змея
Шрифт:
Боль пришла спустя несколько мгновений. Ободранные ладони и кончики пальцев заныли. Я резко перевернулся на спину, выставив вперед руки. Опасность таилась где-то во мраке, и следующее мгновение могло преподнести какие угодно сюрпризы.
Смешок раздался снова, но теперь уже на некотором отдалении. Я изо всех сил всматривался в темноту, готовый отразить нападение неизвестного противника, и вдруг яркая вспышка пронзила темноту. Ослепленный, прикрыв лицо руками, я замер, не понимая, что происходит. Багровый свет в глазах стал оранжевым, потом желтым, потом зеленым. Этот цвет не уходил, и, опасаясь нового нападения,
О чудо! Мгла рассеялась. Зал освещало непонятно откуда льющееся сияние. Я хорошо различал силуэты колонн у входов в коридоры, начало потолка, даже форму плит подо мной. Больше рассмотреть не удавалось: сияние мерцало, точно гаснущая свеча, не давая различить подробности. Краем глаза я заметил, как от стены напротив отделилась фигура, закутанная в черный плащ, и бесшумно скользнула в коридор.
Кто это мог быть? Кто преследует меня с первого дня в обители? И в чем цель этих преследований? Пнуть в темноте под зад и удрать, посмеявшись! Разве так ведут себя избранные, обитатели священного Хирбе-Кумрана?
Я поднялся с пола, отер руки о полы хитона и пошел к своей комнате. Держаться за стены теперь нет нужды, я хорошо видел низкий потолок, стены, плиты пола. Сандалии перестали стучать, ведь теперь я уверенно ставил ногу, не опасаясь угодить в выбоину или зацепиться за выступ.
Я шел довольно быстро, удаляясь от источника сияния, но оно не ослабевало, продолжая оставаться точно таким же. И вдруг до меня дошло! Ведь Кифа утром рассказывал о другом зрении! Вот оно и открылось, точно так, как он описывал. Многочасовая зубрежка отодвинула рассказ Кифы куда-то в сторону, и я словно позабыл о нем. Конечно, это другое зрение, и теперь мне не нужны ни факел, ни свеча.
Моя дверь все не появлялась, но я все шел и шел, наслаждаясь видом коридора. Наверное, это звучит странно, ведь коридор был совершенно пустым, без дверей или боковых ответвлений, но возможность видеть и твердо ступать, а не пробираться на ощупь в кромешной мгле, доставляла огромное удовольствие.
Прошло довольно много времени, прежде чем я сообразил, что пол неуклонно понижается, то есть, сам того не замечая, я опускаюсь на третий, запрещенный для учеников, уровень.
Едва только эта мысль пришла мне в голову, как коридор закончился, и я оказался в довольно просторном зале квадратной формы с низким потолком, примерно такой же высоты, как в коридоре. Это больше походило не на зал, а на непонятное расширение коридора, ведь между мной и черневшим на противоположном конце выходом, простиралась пустота.
Я уже хотел повернуться и двинуться в обратный путь, когда уловил непонятное движение. Мне показалось, будто воздух в комнате зашевелился, в его глубине образовались темные пласты, потекли мутные струи. Воздух плыл и плавился, обретая форму, превращаясь в плоть, извивающуюся густую плоть, посверкивающую чешуйками, играющую пятнами, опасную, жуткую плоть гигантской змеи, заполнившей зал до самого потолка. Передо мной возникла огромная голова с холодными желтыми глазами. Узкий белый язык вылетал из неплотно сомкнутой пасти и тут же прятался.
Мое сердце вздрогнуло и застучало все быстрее и быстрее, словно падающий с горы камень. Я попятился и невольно оглянулся. Прямо за мной, отрезая путь к отступлению, извивался огромный, влажно блестящий хвост.
Тишину нарушило шипение – пасть распахнулась,
И тут, впервые за весь день, я вспомнил о томлении. До сих пор оно спало, словно убаюканное монотонным голосом Малиха, но, пробудившись от шипения, защекотало, засвербило в кончиках пальцев. Вскинув правую руку, я изо всех сил всадил томление в глаза змея.
Ничего не случилось. Томление прошло сквозь голову и уткнулось в стену. Я ощутил продолжением пальцев ее шершавую поверхность и тут же вернул их обратно. Все ясно, этот змей похож на жабу, которую Кифа и Шали подбросили мне вчера вечером. Я развернулся, спокойно прошел сквозь толстый, мерзко подрагивающий хвост, закрывающий вход в коридор, и двинулся обратно.
Нужно спешить, до паамона осталось совсем немного. Я почти бежал и скоро снова оказался в круглом зале. Стоило лишь ощупать косяки входов, как ошибка сразу стала понятной – падение сбило меня с толку, и, поднявшись, я пошел не по тому коридору. Дав себе слово всегда проверять указатели, я поспешил домой.
Но приключения на этом не закончились. Пройдя несколько десятков шагов, я с размаху ударился головой о твердый предмет, висящий под потолком. По пути сюда его не было, иначе Кифа, несомненно, наскочил бы на него. От удара предмет качнулся в сторону и тут же вернулся, окатив меня холодной водой. Разозлившись, я схватил его обеими руками и с силой рванул. Раздался треск, и предмет раскололся на две части. Поднеся к глазам две половинки, я разглядел остатки сушеной тыквы. Кто-то наполнил ее водой и прицепил к потолку. Кто-то знавший, что я буду проходить по коридору.
Мокрый, рассерженный и голодный я ворвался в нашу комнату. Кифа и Шали, уже в белом, с удивлением смотрели на мое красное от гнева лицо.
– Ты где перепачкался? – спросил Кифа.
– Это вода, – хмуро ответил я, проходя к своей кровати.
– Между прочим, до паамона осталось совсем немного, – заметил Шали. – Советую тебе бежать окунаться, иначе можешь опоздать на молитву.
Не говоря ни слова, я схватил белый хитон с поясом и бросился наружу. В бассейне пусто, омовение заняло несколько мгновений. Теперь я уже не качал головой, опустившись в воду, а окунался всем телом, поднимаясь вверх и опускаясь на том же месте. Выходя из бассейна, я вспомнил о ране и приложил палец к тому месту, где сегодня утром ощущалась ссадина. К моему удивлению, там ничего не оказалось. Я несколько раз провел пальцем по лбу, отыскивая точное место удара, но кожа была ровной и гладкой, без малейших признаков недавней раны.
«Вот так Звулик, – подумал я. – И почему Шали над ним подтрунивает?»
Паамон застал меня по дороге в Дом Собраний. Кифа и Шали стояли на дорожке, ведущей к зданию, любуясь величественным зрелищем заката.
– Успел, а? – буркнул Шали, и мне показалось, будто в его голосе звучат досада и разочарование. Мы снова выстроились в цепочку и быстро прошли в комнату учеников.
На сей раз молитва оставила меня почти безучастным. Я, как и прежде, попытался слиться с волной, но она прокатилась в стороне, где-то посредине лестницы, уходящей к Наставнику.