Поцелуй черной вдовы

Бергер Евгения Александровна

Эссекс невольно скривился, ведь его высший замысел только что приравняли к дешевому пиву.

– Так ты не желаешь помочь своим братьям освободиться от королевского ига? – осведомился презрительно. – Сбросить оковы и не чувствовать себя проклятыми изгоями?

Соланж пригладила нервной рукой короткие пряди волос.

– Я не верю в насилие, сэр, – сказала она. – Ничего доброго из него не получится. Я же хочу жить спокойно на Островах, и это мое единственное желание!

– Эгоистичное и себялюбивое желание, я бы сказал.

– Думайте, как хотите.

–

Что ж, я тебя выслушал, а теперь меня выслушай ты. – Собеседник поиграл желваками. – Твои брат и отец сейчас в Тауэре, заперты в одной камере, где с ними вполне сносно обходятся, но стоит тебе, мисс Дюбуа, решиться сбежать или учудить еще какую-то пакость, как Тайный совет вплотную ими займется и учинит беспристрастный допрос, касательно тех убийств, что вы учинили над уважаемыми господами в супружеской спальне. И так как вы – перевертыши, а убитые были людьми... Сама понимаешь, по головке их не погладят, разве что остро отточенным топором на эшафоте в Тайберне. А головы выставят на Мосту на потеху честному народу...

Кайл видел, как побледнела Соланж, как сжались ее кулаки и... она подалась к Эссексу.

Тот отступил, погрозив девушке пальцем, как маленькому ребенку.

– Ну-ну, мисс Дюбуа, не совершай необдуманных действий: стоит тебе прикоснуться ко мне, как ничто не спасет твоих брата с отцом.

– Возможно, я не хочу их спасать, – процедила она через силу.

Но мужчина лишь улыбнулся.

– Не пытайтесь казаться бесчувственной, мисс, – молвил он снисходительно, – будь вы такой, давно бросили б этих двоих, а не таскались за ними из города в город, выполняя грязную работенку, к коей вас принуждали. Нет, вы по-своему к ним привязаны, да и совестливы к тому же, а значит, не сможете строить новую жизнь на костях вашей семьи.

Сказав это, Эссекс развел в стороны руки, вроде как извиняясь за такой поворот.

И Соланж отозвалась:

– Что, если вы ошибаетесь? – Ей до зуда под кожей хотелось стереть с лица собеседника маску превосходительного самодовольства. Подойти погладить его по щеке и...

Но понимала, что никогда не сделает этого: отец хоть и продал ее, как кобылу, все-таки был человеком, растившим ее долгие годы. А в их с братом жилах текла общая кровь – материнская...

Эссекс откликнулся:

– Не ошибаюсь. У меня было два года, чтобы вас изучить, юная мисс! Благодарите за это «мистера Гримма» и его обстоятельные депеши. Он очень подробно и много писал мне о вас.

С такими словами мужчина обернулся к Шекспиру и поманил его.

– Как, вы сказали, зовут вас, молодой человек?

– Я не говорил.

– В самом деле? – изобразил удивление Эссекс. – Тогда назовитесь теперь.

Уильям, казалось, ничуть не испуганный всем услышанным и случившимся в комнате, подступил к человеку в богатом сюрко.

– Я – Уильям Шекспир, сэр. Драматург, – с достоинством представился он.

– Драматург? Как любопытно, однако. – Эссекс совсем по-приятельски закинул руку ему на плечо. – Я большой поклонник театра, мой друг, – поведал доверительным тоном. – Где подвизаетесь?

– В «Глобусе».

– Превосходный

театр! Давайте-ка вы пойдете со мной и расскажете, что конкретно вы сейчас пишите. – Эссекс повлек Уильяма к двери. – Вы, похоже, новенький в городе и не успели еще обзавестись важными связями и покровителями. А от подобных знакомств зависит многое, друг мой! – В дверях он остановился и обернулся к Соланж: – Итак, мисс Дюбуа, пока мы с вашим приятелем беседуем о театре, будьте умницей и хорошенько обдумайте, что важнее для вас: потакание своему эгоистичному «я» или помощь вашим угнетенным собратьям. Даю вам время до завтра! Пришлите ко мне человека с ответом. Кайл знает, куда направить посланца... – Дверь распахнулась, пропуская его и Шеспира, и снова захлопнулась.

Растерянная Соланж, бросив на Кайла вопросительный взгляд, сорвалась с места и устремилась было вдогонку, но крепкие руки удержали ее: обхватили вдруг со спины и прижали к себе.

– Не ходи, – произнес тихий голос.

Она забилась, пытаясь освободиться, но, ясное дело, безрезультатно.

– Пусти! Пусти меня, слышишь? Я должна заступиться за друга. Сказать, что он не при чем! Вдруг этот тип что-то сделает с ним... Я никогда себе не прощу... Я... Да пусти же меня!

– Эссекс не тронет его. Просто использует, как дополнительный рычаг давления на тебя... Пойми, он играет с тобой. У него все просчитано! – Он говорил так уверенно, что Соланж отчасти поверила.

Еще пару раз дернулась и обмякла в крепких руках. Из глаз брызнули слезы... Предательские. Недопустимые.

Если с Уиллом что-то случится... если с ним...

– Отпусти! – зло велела она и, ощутив, что свободна, устремилась к окну.

Успела заметить, как отъезжает богато украшенный экипаж, запряженный вороной тройкой. Хотелось бы верить, что Кайл прав насчет Эссекса: и Уильяма тот, в самом деле, не тронет.

Но гарантии не было – и от мысли, что она может быть виновата в смерти поэта, сбоило сердце.

Заговор против королевы, в самом деле, имел место в 1601 году. И граф Саутгемптон, наш Кайл, участвовал в нем... А актеры театра "Глобус" были подговорены за плату в сорок шиллингов сыграть на сцене пьесу "Ричард II" со сценой свержения Ричарда II с престола. Пьеса должна была послужить призывом к восстанию...

Глава 29

Гримм знал, что так будет, именно потому хотел увезти девушку как можно скорее. Подальше от Эссекса и его грязных планов...

Но не успел...

Теперь она металась по комнате загнанным зверем, и Гримм не без тревоги следил, как «плывет» ее человеческое обличье. Чрезмерное нервное напряжение способствовало тому...

– Ты мог бы мне рассказать, – укоряла она, остановившись в своих метаниях лишь для того, чтобы ткнуть в его сторону пальцем. – Мог бы предупредить... Но ты предпочел промолчать! Утаить от меня самое главное. И я оказалась неподготовленной... – Она шумно выдохнула: – Убить королеву! Шутка ли?