Поцелуй для истинного. Расколдовать дракона

Дельвейс Вера

Но вот Роника оказалась в коридоре, и, прежде чем выскочить следом за ней, я разглядел в библиотеке отставшего от нас Хэг-Дааля и, схватив за руку, вытащил его в безопасное место.

Дверь с грохотом захлопнулась, и теперь затрясся уже весь подземный ход. Двухголовые понеслись вперёд, а мы — за ними, держась за руки, чтобы не упасть в темноте. Зажигать новые огоньки взамен сгинувших в библиотеке времени не было.

За нами рушился потолок, перекрывая путь к заветной двери.

И тут где-то вдали забрезжил свет. Выход! Значит, двухголовые

кратчайшим путём вывели нас из подземного хода и спасли! Мы побежали быстрее и скоро уже карабкались наверх, к знакомым чёрным скалам. А за нашими спинами осыпалась земля, и слышался какой-то отдалённый рокот. Словно мы своим дерзким поведением разбудили давно спавшее гигантское чудище, и оно злилось, что не смогло отомстить.

Наконец-то мы разжали руки. Порыв холодного ветра ударил в лицо, над головой поплыли тучи. Скалы окутывал туман.

— Ой, как хорошо! Небо… морской воздух… боялась, мы останемся под землёй навсегда, — Роника без сил упала мне на грудь. Я поддержал её, помог ей сесть на редкую серую траву у скалы. Двухголовые стояли рядом, как будто сторожили нас; я чувствовал, им что-то нужно, но сейчас было не до этого. Злость подступила к горлу, и, повернувшись к Хэг-Даалю, я схватил его за воротник, припорошенный пылью:

— Это вы там что-то натворили! Признавайтесь, какого демона?! Что вы хотели стащить из библиотеки Сайнистеры, план завоевания всех миров? — Я встряхнул его, как следует, и впился взглядом в покрасневшие от усталости глаза.

Двухголовые сердито заворчали. Им явно не нравилось такое обращение с драконом, чью власть над собой они признали.

Хэг-Дааль моргнул белёсыми ресницами и тихо, но твёрдо произнёс:

— Если вы успокоитесь и отпустите меня, я вам расскажу, что искал.

В сторону двухголовых он бросил только один взгляд, но те тотчас успокоились и сели смирно, как сидели до этого.

Я выпустил воротник Хэг-Дааля и сделал шаг назад, отряхнув руки. Оглянулся, поймал обеспокоенный взгляд Роники, прочитал в нём готовность прийти ко мне на помощь, если понадобится.

— Что вы знаете о связующей нити? — поинтересовался Хэг-Дааль как ни в чём не бывало, усаживаясь на траву. Я был вынужден последовать его примеру.

— Что она появляется у тех двоих, кто предназначен друг другу в браке, — и, подумав, прибавил: — И якобы не появляется у дракона с человеком, но мы с Роникой уже нарушили это правило. Так что, может быть, с этой нитью всё не так просто, как я думал.

— Всё не так просто и есть. Видите ли, бывает так, что вы встречаете того… или ту, что предназначена вам в браке, слишком поздно. Этот дракон или драконесса уже в паре с кем-то другим, — Хэг-Дааль отрешённо смотрел куда-то мимо меня. — Тогда у вас появляется не нить, а какое-то болезненное чувство, как будто часть вашей души — в чужих руках. А уж если та, которую любил, умерла…

Он сделал паузу. Заинтригованный, я спросил:

— Разве всё это не должно закончиться со смертью… истинной пары?

—

Считается, что да. В случае с обычной связующей нитью. Но не здесь. Моя возлюбленная Нейя умерла, и я не могу отпустить её, все эти двадцать шесть лет не могу, — Хэг-Дааль резко замолчал, а затем продолжал как будто через силу: — Я надеялся, что библиотека Сайнистеры поможет мне, раз уж в нашем мире сведений не нашлось. И несмотря на все запреты, хотел втихомолку утащить пару лишних свитков. Слишком уж отчаялся обрести покой… Не получилось — их буквально выдернуло у меня из рук.

Наступила тяжёлая тишина, которую нарушил полный сочувствия голос моей доброй Роники:

— Это вы Нейю… ту, которую привязало к вам навеки… вспомнили в комнате с эмоциями?

Она могла бы и не спрашивать, подумал я. Хэг-Дааль наклонил голову — видимо, чтобы не смотреть Ронике в глаза, — и ответил чуть слышно:

— Да. Мне очень жаль, что всё так вышло.

— Жаль… Шею бы вам свернуть, — и всё-таки я не удержался от пары драконьих ругательств, которых Роника не должна была знать. — Хотели избавиться от своей боли, а принесли несчастье нам. Что мы теперь будем делать?

А тем временем на остров спускались сумерки.

XXI

Как же хорошо было после всех случившихся перипетий снова оказаться дома! За окном поднималось приветливое весеннее солнце, а я стояла перед зеркалом в новом сиреневом платье. До блеска расчёсывала волосы и пересказывала Эллейн то, что случилось с нами в другом мире. Коротко, но живописно обрисовывала городок с круглыми крышами домов, великолепных рухов, магов в синем, приключения на острове Миркасл…

— А что потом было с двухголовыми? — жадно интересовалась мышь. Для иллюзии она оказалась удивительно любопытной.

— Двухголовыми? — Я провела гребнем по волнистым прядям волос и слегка нахмурилась. — Они попросили Хэг-Дааля дать им покой впервые за много столетий, и он сделал это…

Передо мной, как наяву, встал морской берег, о который били волны. Изуродованные драконы окружили Хэг-Дааля и тихо поскуливали в сгущавшейся темноте. Он увёл их с собой за скалы, а вернулся один, глубоко мрачный, как раз к тому времени, когда прилетел наш маг на рухе. И когда мы летели обратно, к порталу, Хэг-Дааль вполголоса сказал мне на бланкастрийском языке, чтобы человек в синем не понял:

— Видите, Роника, не только мы, драконы, можем быть жестоки по отношению к людям, но и люди могут плохо обойтись с нами. Если получат власть.

Я не знала, что на это ответить, и, наконец, выпалила:

— И там, и там могут найтись негодяи! Это не значит, что одни должны повелевать другими или ущемлять их… люди не хуже драконов, а драконы — не хуже людей!

— Моя милая наивная волшебница, — вымолвил Дэйн, и я могла бы поклясться, что улыбается он не снисходительно, словно я глупый мечтательный ребёнок, а скорее с печалью…