Поцелуй горца
Шрифт:
Она не осталась равнодушной. Он видел, что ее глаза немного расширились в ответ, и она, казалось, забыла вопрос, который собиралась задать. Он выдохнул тихое спасибо богам, которые одарили его красивым лицом и белыми зубами.
– И как такой мужчина, как ты рассматривает добрую женщину?– она сказала после минутного колебания.
– Подожди– она подняла руку, когда он хотел заговорить:– позволь мне предположить. Послушная. Обожающая. Определенно не слишком умная,– дразнила она,– О, и она определенно должна быть самой великолепной женщиной вокруг, не так
Он поднял его голову, прямо встречая ее пристальный взгляд.
– Нет. В моем представлении добрая женщина была бы такой, на которую я бы любил смотреть, но не потому что другие нашли ее прекрасной, а потому что ее единственные в своем роде черты обратились ко мне.
Он провел по уголку ее рта своими пальцами. Может у нее была бы ямочка над уголком рта, когда она улыбалась. Может у нее была бы ведьменская метка. Он провел рукой к ее маленькой родинке на правой скуле, высоко над одной щекой. Может у нее были бы штормовые глаза, что напоминали бы мне о море, которое я так люблю. Но есть другие более важные черты, чем ее внешний вид.
Моей жене было бы интересно все в мире, и хотела бы учиться. Она хотела бы детей и несмотря ни на что любила бы их. Она имела бы бесстрашное сердце, была храброй и сострадающей.
Он говорил от сердца, его голос со страстью углублялся. Он освободил то, что было заперто в нем и сказал ей именно то, чего хотел.
Она была бы такой, которая бы разговаривала со мной в предрассветные часы обо всем, которая бы наслаждалась всеми гранями красоты высокогорья, которая бы дорожила семьей. Женщина, которая могла найти красоту в мире, во мне, и в мире, который мы создали вместе. Она была бы моим почитаемым соратником, обожаемой возлюбленной и лелеянной женой.
Гвен глубоко втянула воздух. Скептический взгляд исчез из ее глаз. Она неловко пошевелилась, смотря куда-то вдаль, и притихла на время. Драстен не беспокоил ее, желая видеть, как она отреагирует на его честное признание.
Он криво улыбнулся, когда Гвен прочистила горло и бойко сменила тему.
– Так, если ты из Высокогорья шестнадцатого века, почему ты не говоришь на Гельском?
Не уступает, девушка, подумал он. Кто или что причинило тебе боль, что заставляет тебя так прятать свои чувства?
– Гельский? Ты хочешь Гельский?
С волчьей улыбкой, он сказал ей то, что хотел бы делать с ней, как только избавится от ее одежды, вначале на Гельском, затем Латинском и в наконец на языке, который не употребляется века, не только в ее время. Это возбудило его, отдавало команду.
– Это могло быть тарабарщиной,– сказала она сквозь зубы. Но она дрожала, как будто ощутила намерения за его словами.
– Тогда зачем ты проверяла меня? – мягко спросил Драстен.
– Мне нужно было что-то, что бы удостовериться в этом,– сказала она.– Я не могу просто полагаться на слепую веру.
– Да,– он согласился.– Ты не кажешься женщиной, которая поверит.
– Ну, у тебя есть доказательство,– она возразила, затем торопливо добавила.– конечно, притворяясь, что то, что ты заявил, правда. Ты видел машины, деревню,
Он показал на его одежду, меч, и пожал плечами.
– Это может быть костюмом.
– Что ты бы рассматривала достаточно правдивым?
Она скрестила руки на груди
– Я не знаю,– призналась она.
– Я могу доказать тебе у камней,– он наконец сказал.– Без сомнений, я смогу доказать тебе там.
– Как?
Он встряхнул головой.– Ты должна идти и увидеть.
– Ты думаешь, что твои предки могли иметь какой-нибудь твой портрет или что-то в этом роде?– предложила она.
– Гвен, ты должна решить для себя, безумен я или говорю правду. Я не могу доказать тебе, пока мы не доберемся к месту назначения. Как только мы придем в Бан Дрохан, если ты все еще не будешь мне верить, там, у камней, когда я сделаю то, что может представить тебе доказательство, я больше у тебя ничего не попрошу. Что ты потеряешь, Гвен Кейсиди? Твоя жизнь такая энергичная и полная, что ты не можешь потратить на нуждающегося человека несколько дней?
Он победил. Он видел это в ее глазах.
Она долго смотрела на него в тишине. Он уверенно встретил ее пристальный взгляд, ожидая. Наконец, она напряженно кивнула.
– Я удостоверюсь, что ты безопасно доберешься к своим камням, но это ни на секунду не значит, что я верю тебе. Мне интересно увидеть, что за правду ты можешь предложить мне, что твоя невероятная история правдива, потому что, если оно…– она затихла и встряхнула головой. – Достаточно сказать, такое доказательство стоит перехода через высокогорье, что бы увидеть его. Но как только ты показываешь мне то, что ты должен показать мне, и если я все еще не буду верю тебе, я остаюсь умываю руки. Лады?
– Лады?– он повторил. Слово, ни на одном языке не имело, смыла для него.
– Ты согласен на нашу сделку?– разъяснила она.
– Сделка, которую ты согласен полностью соблюдать,– подчеркнула Гвен.
– Да, как только я покажу тебе доказательство, если ты все еще не будешь верить мне, ты будешь свободна от меня. Но ты должна обещать остаться со мной пока ты фактически не увидишь доказательство– Глубоко внутри, Драстен вздрогнул, ненавидя тщательно подбираемую двусмысленность слов.
– Я принимаю. Но ты не будешь связывать меня, и я должна есть. И прямо сейчас я собираюсь прогуляться в лес, и если ты последуешь за мной, это сделает меня очень и очень несчастной: – Она спрыгнула со ствола и обошла вокруг него.
– Как пожелаешь, Гвен Кейсиди.
Она наклонилась и схватила свою сумку, но он стремительно рванулся и обхватил рукой ее запястье.
– Нет. Если ты пойдешь, это останется со мной.
– Мне нужны некоторые вещи,– она прошипела.
– Ты можешь взять одну вещь с собой,– он сказал, вынужденный вмешаться, если у нее были женский потребности. Может это было время ее лунного цикла.
Гвен сердито покопалась в сумке и достала две вещи. Какую-то полоску и сумочку. Нахально, она положила полоску в сумочку и сказала: – Видишь? Теперь это одна вещь.