Поцелуй меня, Катриона
Шрифт:
– Как это замечательно! Будет что рассказать Бьянке! – в этот момент Катриона совсем забыла, что поклялась не разговаривать с сестрой до конца своих дней. – Во Фридженти все умрут от зависти.
Катриона стала энергично раскачиваться на стуле, напоминая ребенка, которому пообещали дорогую игрушку.
– Мы пригласим ее сюда или сами пойдем во дворец? Я слышала, что королева очень любит музыку. Может быть, я для нее спою?
Муж не мог сдержать улыбки.
– Боюсь, – сказал он извиняющимся тоном, – это не так
Он начал объяснять жене все подробности представления королеве, а она с изумлением смотрела на мужа, чувствуя, что эта затея нравится ей все меньше и меньше.
– Перья в волосах – это же смешно! Целовать ей руку? А это еще зачем?.. Реверанс до земли, а потом пятиться задом, как рак. Да я же могу шлепнуться на задницу!
Питер многозначительно поднял брови.
– Напомни мне, чтобы я как-нибудь по оплошности не нанял слугу или кучера, понимающих по-итальянски.
– Какой вы утонченный, милорд! – безжалостно парировала Катриона.
– Нет, я всего лишь выражаю радость по поводу того, что наша семья двуязычная, – мягко ответил муж. – Я не возражаю, хотя ты все равно наплюешь на все мои возражения, чтобы ты передавала свои бурные эмоции по-итальянски, но умоляю, запомни хорошенько что ты – леди Фитэйн.
– Да, милорд. Как прикажете, милорд. Я буду во всем вам послушна, милорд.
– От души хотел бы в это верить, – добродушно заметил он, посмеиваясь над внезапным всплеском чувств у жены.
– Я не могу притворяться и делать вид, что мне нравятся совершенно нелепые и глупые вещи. Но если это необходимо, я сделаю все, чтобы представление королеве прошло надлежащим образом.
Питер пристально посмотрел на жену и сказал:
– Я подумал и решил, что лучше будет представить тебя ко двору в следующем году.
– Спасибо, Питер, – пробормотала она.
Катриона была искренне рада, что неприятную церемонию можно отложить на неопределенное время.
– Тебе надо очень многому научиться, – серьезным тоном заявил муж, чтобы она, не дай бог, не подумала, что он поощряет весь этот вздор, который она только что здесь болтала.
Катриона поняла намек, но наряду с этим хорошо заметила, как изменилось лицо Питера, когда она случайно назвала его по имени.
– Жду ваших распоряжений, милорд, – покорно сказала она, безмятежно улыбнувшись и слегка наклонив голову.
Покорность жены его насторожила. Он хорошо знал, что улыбающаяся и послушная Катриона гораздо опаснее Катрионы, охваченной порывом гнева.
– Очень хорошо, – ответил лорд сдержанно. – Начнем первый урок. Когда вы обедаете с супругом, миледи, или в компании его друзей, вы должны в конце трапезы встать из-за стола и попросить разрешения удалиться, оставив джентльменов одних, чтобы они могли в сугубо мужском обществе насладиться бокалом вина.
Катриона
– Какого черта?
– Принято, чтобы дамы болтали о своих делах за чашечкой чая, – непринужденно ответил он, – а джентльмены – решали серьезные вопросы за бокалом вина.
Молодая леди недоверчиво покачала головой, а затем спросила:
– И что, я сейчас должна все это проделать перед тобой?
– Именно. Поднос с чаем принесут в гостиную.
– То есть по вашим обычаям я иду в гостиную и пью там чай одна, а ты остаешься здесь и наслаждаешься бокалом вина в гордом одиночестве?
– Ничего не поделаешь – таков обычай!
– И его нельзя изменить?
– На людях – нет. Но когда супруги предоставлены сами себе, то влюбленный мужчина, который не хочет расставаться со своей женой, может выпить с ней чаю в гостиной или приказать слугам принести туда бокал вина.
– Ну, к нам это не относится, правда?
– Разумеется, относится, – бесстрастно заявил Питер. – А сейчас самое время попросить разрешения удалиться.
– Ну, конечно, милорд. Вы позволите мне удалиться?
– Да, мадам, – сказал лорд с ледяным безразличием.
Катриона с высоко поднятой головой подошла к двери и в тон супругу заявила:
– Не нарушу ли я священный обычай, если попрошу слуг не носить поднос с чаем в гостиную, так как я туда не собираюсь?
– А куда же вы собираетесь?
– В библиотеку, с вашего позволения. Хочу выбрать себе книгу. А оттуда я направлюсь в свою спальню.
– Я к вам присоединюсь через часок.
– Не стоит себя утруждать. Я не… как бы это поточнее выразиться по-английски? Ах, да, вспомнила! Для вас меня нет дома, милорд.
Несмотря на язвительный отказ жены, минут через сорок милорд появился в ее спальне. К своему большому неудовольствию, Катриона заметила, что на супруге не было ничего, кроме халата.
Она молча подняла глаза от книги, которую читала в постели. Катриона предусмотрительно одела самую скромную и закрытую ночную рубашку с длинными рукавами и глухим воротом, украшенным рюшами.
– Как мило с вашей стороны, что вы зашли пожелать мне доброй ночи. Это что, еще одна английская традиция?
Краем глаза она заметила, что Питер развязывает пояс халата.
– Боюсь, вы меня неправильно поняли, – сказала Катриона ласковым голосом. – Сегодня я… х-м-м, не нуждаюсь в ваших услугах.
– Нет, боюсь, это вы чего-то не поняли, – ответил Питер еще более ласково. – Я нуждаюсь в ваших услугах, и в данный момент только это имеет для меня значение.
Он быстро сбросил халат, взял книгу из рук онемевшей от такой наглости жены, выключил лампу и нырнул под одеяло.
Катриона яростно сопротивлялась, не давая ему снять с себя ночную рубашку, но Питер только тихонько посмеивался в темноте.