Поцелуй Меня Ложью
Шрифт:
Мои бабушка и дедушка живут недалеко от нас, так что поездка к ним не займет много времени. На самом деле всего лишь пятнадцать минут езды. Когда мы выезжаем на главную улицу, ведущую к их дому, я оживляюсь, вытирая тихие слезы, текущие по моему лицу.
Не знаю, как это вылетело у меня из головы, но вылетело. Когда мы поворачиваем и едем по их улице,
В отличие от остальных членов королевской семьи, Маркус Уайтхорн не живет в доме, напоминающем чертов особняк. Вместо этого он живет здесь, вместе с остальным нормальным населением Ферндейла. Его отец, мистер Уайтхорн, один из отцов-основателей, и судя по тому, что я слышала, он полный придурок. Он бросил мать Маркуса много лет назад ради своей помощницы, которая на двадцать лет моложе его. Наверное, во время развода Маркус решил остаться с матерью, а не с отцом в большом особняке на другой стороне холма.
Не то чтобы я его виню. Если бы моя мачеха была всего на несколько лет старше меня, я бы тоже хотела уйти.
Мои глаза сужаются, когда мы медленно проезжаем перед его двухэтажным домом, ища любые доказательства того, что там кто-то есть. Свет выключен, и ни одной машины на подъездной дорожке. Ярость бушует во мне, захлестывая напряженное тело, пока я прокручиваю события вчерашнего утра. То, как они так бессердечно оттолкнули меня, когда я потребовала правды. То, как они унижали меня.
Дом исчезает из моего поля зрения, когда мы подъезжаем к дому бабушки и дедушки, но я быстро выхожу и осматриваюсь. Мои губы сжимаются в мрачную линию, и я стискиваю зубы. Боль и гнев нарастают, кипя на поверхности. Единственное, что возвращает меня назад, это мягкий, грустный голос.
— Давай, детка. Давай зайдем внутрь.
Я следую за бабушкой, ни разу не выпуская из виду резиденцию Уайтхорна.
Мой желудок урчит, но каждый раз, когда я встаю, чтобы поесть, я теряю аппетит. Это неправильно. Я не заслуживаю приличной еды.
Почему я должна есть, когда моя сестра больше не может ?
Остаток вечера я провела в основном в одиночестве. Бабушка с дедушкой пытались заставить меня поесть, но от одной только мысли о еде меня тошнило. Сейчас уже ночь. Луна светит в окно гостевой комнаты, отбрасывая темные, мрачные тени на стены и пол. Я лежу в постели и плачу, как мне кажется, весь день. Кажется, у меня больше не осталось слез, но потом я сама удивляюсь. Все, что действительно нужно, это одно воспоминание с Мэдисон, чтобы превратить меня в рыдающее месиво.
Тупо глядя в окно, я замечаю на другой стороне улицы что-то странное. Я быстро моргаю, разгоняя пелену тумана
Мои руки сжимают подоконник. Не знаю, что заставляет меня это делать, но прежде чем я успеваю подумать, я открываю один из своих чемоданов, достаю свитер, а затем надеваю пару кроссовок. Я не утруждаю себя тем, чтобы войти через парадную дверь. Дело не в том, что я тайком убегаю или прячусь от бабушки с дедушкой, но после всего произошедшего, я не хочу их беспокоить.
Я открываю замок в центре подоконника и поднимаю его. Без экрана в качестве барьера легко вылезти и спрыгнуть на влажную траву. Воздух холодный. Он проникает сквозь ткань моего свитера в кости.
Я оказываюсь на улице без всякого плана. Даже не знаю, зачем иду туда. Мне просто нужно увидеться. Нужно, чтобы он извинился. Нужно, чтобы кто-то признался, чтобы моя сестра могла добиться справедливости.
Я топаю вверх по ступенькам, мои потрепанные кроссовки почти скользят от того, насколько изношена подошва. Я поднимаю кулак, собираясь постучать в парадную дверь, когда голос справа от меня заставляет меня обернуться, и с моих губ срывается испуганный визг. Вот он, Маркус Уайтхорн, с болтающимся на губах косяком. Он одет в ту же одежду, что и вчера утром, только теперь на нем толстовка, защищающая от холода.
— Какого хрена ты делаешь ? — он рычит между затяжками.
Мне требуется секунда, чтобы отдышаться и снова обрести гнев и браваду.
Я угрожающе поднимаю палец, сокращая расстояние между нами.
— Вы, ребята, солгали. Вы, блядь, солгали полиции, и я хочу знать, почему. Зачем вы это сделали ?
Маркус выдыхает струйку дыма, качая головой.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Я говорю о своей сестре! — рявкаю я. — Я говорю о девушке, которую вы все убили в лесу на скале Поцелуев. Я говорю о лжи...
Мои слова резко обрываются, когда рука Маркуса обхватывает мое горло, фактически лишая меня дара речи. Мои глаза широко распахиваются, а рот раскрывается, когда я пытаюсь вдохнуть, но его хватка так крепка, так сильно сжимает, что это бьет меня по гортани, делая невозможным хоть раз вдохнуть.
— Заткни свой конченый рот, тупая сука. — Маркус прижимает меня к стене своего дома, приближаясь к лицу, косяк все еще свисает с его губ. — Я скажу это в последний раз, прежде чем ты действительно начнешь выводить меня из себя. Оставь нас в покое. Если я увижу твое лицо еще раз, черт возьми, этот раз станет последним. Я обещаю тебе. — страх змеится по моим венам, захватывая грудь. — Никто не знает, что случилось с твоей сестрой, поэтому я советую тебе держать свой ебаный рот на замке. Ты меня поняла ?