Поцелуй меня, любимый
Шрифт:
— Дочь моя, — повысил голос Гаруф. — Пранадармец выполнил все условия первого задания и волен делать всё, что его душа пожелает. — Но ему было приятно, что степняк отметил красоту его племянницы. Правда, он пока не знал, как это можно будет использовать, но был уверен, что обязательно что-нибудь придумает полезное для государства и семьи. — Лучше порадуйся за свою сестру.
— Папулечка, милый, — в голосе принцессы слышались скорые слёзы. — Я не могу радоваться за неё. Я жалею, что она вообще приехала на мой турнир. — Отец строго взглянул на дочь, но сдержался и не стал
Милада-степняк слышала каждое сказанное принцессой слово. План работал! Проезжая мимо трибун, где расположилась вся семья правителя, пранадармец уважительно поклонился Гаруфу и его жене, встретился взглядом с принцессой и одними губами прошептал:
— Я стану лучшим, а ты будешь моей женой! — Сжал бока своей лошади, посылая её с места в галоп, и громко засмеялся, окончательно выводя этим из равновесия капризную принцессу.
Сабмила издала какой-то странный звук и бросилась к своей сестре.
— Отдай мне этот цветок! — потребовала принцесса, протягивая руку. — Немедленно!
— Не отдам, — спокойно ответила Чанлиф, засовывая бутон себе в волосы.
— Да как ты смеешь мне противиться? — зло зашипела Сабмила, подбоченившись и грозно надвигаясь на свою сестру. — Цветок! Быстро!
— Нет! — Чанлиф отступила всего на один шаг, чтобы было удобнее отбиваться от разъярённой принцессы.
— Милая моя племянница, — очень тихо проговорил Гаруф, подходя к девушкам. — Прошу тебя, отдай ей этот злосчастный цветок, — и столько мольбы прозвучало в голосе правителя, что Чанлиф сдалась. — Кто-то из вас ведь должен быть умнее, — правитель произнёс последнюю фразу с нажимом.
Племянница кивнула, вытащила цветок из волос и протянула его сестре. Сабмила торжествующе усмехнулась и со злостью разорвала бутон на маленькие кусочки, остатки бросила на землю и принялась топтать их туфельками.
Но Чанлиф этого уже не видела. Она уходила с балкона правителя с глазами, полными слёз. Никогда в жизни ей не было так обидно, как сейчас. Ничего не стоящий придорожный пыльный цветок был для неё дороже всех богатств в мире, а его только что уничтожили на её глазах. И этого она никогда не простит своей сестре!
Глава 13
Вот уже третий день Милада со свитой находились в столице Эграна, но до сих пор так и не приблизились к заветной цели ни на шаг; да что тут говорить, они даже не знали, где содержат Невера, а спросить в открытую — нельзя. Слишком велик был риск выдать себя.
Этим вечером правитель для гостей устроил небывалый пир: столы ломились от заморских яств и экзотических фруктов, тончайшие вина, привезённые из разных уголков мира, сменялись одно другим, необычные сладости и немыслимая выпечка всех видов и на любой вкус. А для развлечения гостей были приглашены танцовщицы, актёры, исполняющие незамысловатые сценки, трюкачи и акробаты.
И сегодня Милада-степняк не сидела одна, её окружали самые красивые
Милада обвела недовольным взглядом своё окружение. Как же ей всё это не нравилось! Вместо того чтобы покорить сердце капризной принцессы, она каким-то непостижимым путём умудрилась влюбить в себя её двоюродную сестру, а также привлекла своей выходкой с цветком внимание всего женского незамужнего населения. Теперь на неё смотрели влюблёнными глазами почти все молоденькие девушки.
“Это просто невыносимо! — со злостью подумала Милада, встречаясь с масляно-томным взглядом полненькой блондинки напротив. — Я ведь степняк. Варвар. Как можно хотеть сблизиться с таким?”
Схватила бокал с вином и отпила несколько глотков. Удивлённо принюхалась. Такой лёгкий травяной напиток варили у неё на родине; губы невольно сложились в улыбку. Подняла взгляд и чуть не подавилась: девушки перестали есть и уставились на неё.
“Ах так? Сейчас я вам покажу, какие на самом деле варвары!”
Милада-степняк с силой грохнула своим бокалом о дубовые доски, заставив вздрогнуть всех сидящих за столом. Подтащила огромное блюдо с гусем к себе, не церемонясь, разорвала птицу руками на несколько кусков.
— Это тебе, — шлёпнула кусман мяса ближайшей от неё девице, у той глаза на лоб полезли. — А это тебе, — запустила гусиной ногой в тарелку блондинки напротив. — А гузку не отдам, сам люблю, — и принялась, как ей казалось, совсем неприлично жевать.
Кое-как проглотила кусок жирного мяса и попыталась рыгнуть, как обычно делали за столом её братья, чтобы показать, что еда им пришлась по сердцу, но вышел какой-то скромный “Бяк” и Милада смущённо потупилась.
“Да уж, плохой из меня варвар получается, — скривила губы в улыбке. — Что бы ещё такого сотворить, чтобы разом всех отвратить от себя? А то вон сидят и томно вздыхают. Тьфу!”
Но в голову ничего неприличного не приходило. Пир превращался в пытку.
— А скажи-ка, Гаруф, — обратился Вахид к своему брату, наблюдая за хмурым пранадрамцем за дальним столом. — Что ты будешь делать, если посол из Серебрянной Завлуди вдруг выиграет турнир.
— А что тут поделаешь? — Правитель недовольно посмотрел на степняка. — Отдам ему свою дочь, как и обещал. Я хозяин своему слову! — Отломил кусочек халвы и поднёс ко рту. — А что?
— Поразил он меня сегодня на скачках, — честно сознался Вахид. — Да и Чанлиф все уши прожужжала: степняк то, степняк это, ах какой замечательный, ах какой великолепный. — Тяжело вздохнул. — А у меня на неё были планы. — Наклонился к брату и тихо проговорил: — Хотел отправить её в Акрон; у Зарифа умерла очередная жена, а ему наследник нужен.