Поцелуй меня, любимый
Шрифт:
“Нет-нет”, — в ужасе заметалась Милада на кровати, а на чёрных пушистых ресницах выступили слёзы.
Висевшая на стене картина сдвинулась, и в образовавшуюся щель в комнату проскользнула тень.
Глава 15
Глава 15
Чанлиф сняла свои изящные туфельки и босиком прокралась к кровати, отодвинула занавеску и от восхищения чуть не задохнулась, разглядывая совершенное тело степняка: широкие плечи, мускулистые жилистые руки, накачанная грудь, покрытая лёгкой порослью жёстких чёрных волос, спускающихся тонкой
— Чанлиф, — с каким-то надрывом вдруг проговорил степняк сквозь сон и застонал.
— О, Боги! — Чанлиф зажала себе рот, с опаской посмотрела на дверь; она заметила воинов пранадармца в коридоре, когда шла сюда, поэтому и решила воспользоваться потайным входом. Снова взглянула на степняка и решилась. — Я здесь, любимый, — нежно прошептала она и легонько прикоснулась к его губам.
Милада-степняк распахнула глаза, словно и не спала вовсе, в ужасе уставилась на невесту из своего ночного кошмара. Девушка стояла, склонившись над ним, и ласково улыбалась.
— Ты мне снишься? — с сомнением в голосе спросил степняк.
— Нет, я реальная. Я здесь, — страстно прошептала Чанлиф, проводя пальцами по стальным мышцам его живота. — С тобой, — и со страстью припала к губам степняка.
Мгновение — и девушка оказалась подмятой сильным телом пранадармца, а его ладонь с силой зажала ей рот. Он приложил палец к своим губам, а потом показал на дверь, за которой стояли его воины. Чанлиф кивнула, давая понять, что знает об этом. Она готова была отдаться степняку и все эти меры предосторожности были ни к чему: что бы он сейчас ни сделал с ней, это будет ей только в радость.
— Зачем ты пришла? — тихо спросил степняк, убирая руку с лица девушки.
— Я хочу быть твоей, — Чанлиф обвила руками его шею и снова резко притянула к себе.
— Да прекрати же ты! — Степняк попытался вырваться, но не так уж просто было это сделать. — Мы не должны, — категорично заявил он, уворачиваясь от пылких поцелуев ночной гостьи. — Да что же ты творишь? Хватит!
— Ну что ты, милый? — Чанлиф изловчилась и поцеловала степняка в небритую щеку. — Всё в порядке. Иди ко мне! Ты даже не представляешь, как нам будет хорошо вместе. Возьми меня!
— Что-о-о? — возмущённо протянул степняк; он с силой разомкнул руки девушки и крепко сжал, придавливая их к кровати. — Куда возьми? Зачем? — прорычал он прямо в лицо разгорячённой девушки. — О чём ты говоришь?
— Ну как же? — Чанлиф непонимающе уставилась в прекрасное лицо степняка, не зная, как иначе объяснить мужчине, чего она хочет. — Я впервые в жизни так сильно хочу этого. Умоляю, Илад, не отталкивай меня!
— Чанлиф, как ты не понимаешь, само то, что ты сейчас находишься в моих покоях, уже подрывает твою репутацию! Мне-то всё равно, я степняк. Варвар! Я как тот вольный ветер — сегодня здесь, а завтра на другом конце мира, а ты женщина, и тебе ещё жить здесь.
— Никто не узнает, что за девушка была
— Ты меня не слышишь. — Степняк отпрянул от неё. — Между нами не может быть ничего общего! Я скоро исчезну. Совсем исчезну. Понимаешь?
— Да, понимаю. Возьми меня с собой, и мы с тобой вместе исчезнем, — Чанлиф потянулась к нему. — Сбежим от всего мира, только ты и я.
Степняк начал подниматься с кровати, но Чанлиф обняла его за талию и прильнула к спине.
— Ну почему? Почему! — застонала она, не в силах сдержать слёзы обиды.
И столько отчаяния было в её голосе, что у Милады вдруг возникла мысль во всём признаться ей. Прямо сейчас. Здесь. Взять и всё рассказать… как есть. И будь что будет!
Милада-степняк с силой разомкнула руки девушки, начала разворачиваться, чтобы видеть лицо собеседницы, но не успела даже рта открыть: Чанлиф как-то изловчилась, повалила её обратно на кровать и уселась на неё сверху.
— Илад, посмотри на меня, — стянула с себя короткую кофточку из тончайшей ткани, расшитую золотыми нитями, и небрежно отбросила в сторону, приподняла волосы, открывая взору нежный изгиб шеи и напряженно отведённые назад плечи. — Разве я тебе не нравлюсь?
— Нет, не нравишься, — твёрдо проговорила Милада-степняк, зло прищуриваясь: иначе вести себя с этой женщиной было невозможно. — Чанлиф, прекрати! У нас с тобой ничего не получится!
— О, Боги! — Чанлиф в ужасе прикрыла рот ладонью, чтобы не закричать от неожиданной страшной догадки. — Тебе нравятся мужчины?
— Да, — не подумав, ответила Милада и испуганно добавила: — То есть нет. Какие мужчины? О чём ты говоришь? У меня девяносто девять женщин, и сейчас я борюсь за то, чтобы Сабмила стала сотой моей женой.
— Фух! — облегчённо выдохнула Чанлиф, пропуская мимо ушей слова о сестре; и с удвоенным усердием продолжила соблазнять степняка.
— Да что же это такое? — пыхтел тот, отбиваясь от пылких поцелуев ночной гостьи.
Между ними завязалась нешуточная борьба, в пылу которой они сбили со стола кувшин с водой; в ночной тишине звук прозвучал оглушительно громко. Дверь распахнулась, и воины во главе с командиром вбежали в комнату. Милада-степняк испуганно вскрикнула, грубо скинула с себя Чанлиф, накрыла её с головой одеялом и придавила рукой, чтобы та не шевелилась.
Сван стоял посередине спальни, его рука лежала на рукояти меча. Достаточно было подозрительного шороха, громкого вздоха, и он, не задумываясь, нанёс бы удар, но в комнате стояла такая пронзительная тишина, что слышно было, как шуршит занавеска, надуваясь парусом от лёгкого ночного ветра. Мужчина подозрительно прищурился и перевёл взгляд на кровать.
— Факелы сюда!
Двое воинов выбежали в коридор, схватили факелы со стен и вернулись обратно. Яркий свет тотчас залил всю комнату. Милада-степняк лежала на кровати, откинувшись на подушки, и испуганно смотрела на Свана широко распахнутыми глазами.