Поцелуй меня
Шрифт:
Я чуть поморщилась от этого звериного проявления симпатии, но… В целом, весьма приятно.
В комнате было слишком жарко и как-то душно, каждый вдох давался с трудом. Ощущая, как горячие ладони скользят по спине, я чуть прогнулась и, решив проявить хоть какую-то ответную инициативу, провела рукой по жесткому боку. Что дальше делать-то?
— Пожалуйста… — вдруг заскулил мне в плечо напрягшийся, как струна, Егор. — Прикоснись ко мне еще, пожа-алуйста…
Никогда не слышала от него настолько умоляющего, едва не плачущего тона, и, черт…
Обеими руками огладив крепкую
— К… Кира… — выстонал он, перехватывая мои руки. — Не надо, если не хочешь, не злись, я… Я просто так давно мечтал, чтобы ты прикоснулась ко мне… — сиплый голос сорвался, а вина во взгляде не скрывала его возбуждения.
— Я не злюсь, — шепнула я, обводя подушечками пальцев напряженные мышцы шеи, — тебе ведь нравится?
Как-то нервно хмыкнув, парень прикрыл глаза, подался к моим рукам. Плевать на других, они в прошлом. Сейчас все это чувствительное и отчаянно дрожащее тело принадлежит мне одной, к черту всех. Он всегда так старается для меня, так пусть и ему будет хорошо.
От меня не требовалось ничего особенного. Я просто ласково гладила, где придется, и позволяла прижиматься к себе. Мысль о том, что когда-нибудь я поборю свое стеснение и смогу точно так же открыто наслаждаться собственным телом и прикосновениями к нему, заставляла дышать чаще. Когда-нибудь мы будем оба жаждать коснуться и ощутить касания. Если только моя неумелость и неуклюжесть раньше его не заколебут.
— Кира, боже… — проскулил он, когда я нечаянно коснулась его пылающей кожи чуть ниже пупка. — Иди ко мне.
Навалившись едва ли не всем весом, Егор глубоко, жадно поцеловал меня, обеими руками крепко стискивая талию. Внизу живота на пару секунд сладко потянуло, я запустила пальцы в чуть влажные волосы, наконец-то возвращая пальму первенства и возвращаясь к привычной роли ведомой.
Отстранившись и сев на колени, Егор торопливо, но без резких движений стащил с меня джинсы вместе с бельем, куда менее бережно начал расстегивать свои — я отвернулась, смущенно прикусывая губу. Может, будет немного больно, мало ли. Но от воспоминаний тяжелело в затылке и чуть кружилась голова. Было так хорошо, так горячо, он так близко…
— Ласка… — совсем рядом, и пышущее жаром тяжелое тело прижимается так близко, чуть влажная ладонь сжимает мою. — Поцелуй меня.
Не открывая глаз, я подалась на голос, первая прихватив губами его губу, сплетая наши пальцы в замок. И в жарком поцелуе Егор поймал мой стон от первого плавного проникновения. Не больно. Так, как надо. И чуть резче толчок, глубже поцелуй, крепче сжимаются его пальцы на моей ладони. Хорошо, слишком хорошо, одновременно невыносимо и хочется, чтобы это никогда не заканчивалось.
Я больше не буду никогда никуда убегать от него.
========== Часть 7 ==========
Десятого
Дело было в его структуре памяти. Примерно у двух третей людей она поддается правке заклинаниями без проблем, у остальных это проходит со сложностями. И есть пара процентов людей, на которых магия памяти не действует от слова “вообще”. Этот парень оказался именно таким, и ему “посчастливилось” увидеть обращение оборотня. Оставлять его в обычной школе было бы неразумно — конечно, его слова и примут за бред, если он расскажет кому-нибудь, но рисковать нельзя.
Так что, как объявил директор, теперь Максим Степанчук будет учиться с нами, а наша задача — помочь ему понять здешние порядки и рассказать то, что будет ему непонятно.
Поскольку одиннадцатый класс у нас всего один, вполне естественно, что новенький учился с нами. Слегка полноватый, с неожиданно высоким для его возраста голосом, вполне симпатичный и любознательный Максим сначала не вызвал у нас серьезного отторжения, и только взбудораженные запахом человека оборотни нервничали и сторонились его.
Ночью мы с Егором сидели в полной оборотней гостиной Гриффиндора. Тут были и малявки из начальной школы, и ребята постарше. Кто-то играл, кто-то делал домашку, мы читали “Мастера и Маргариту”, готовясь к грядущему итоговому сочинению за полугодие.
— Помогите, пожалуйста, — к занятым старшими креслам и дивану у камина подошел вихрастый и светленький мальчонка с рабочей тетрадью по математике в руках.
Оборотни, не сговариваясь, почти все склонились над заданием, в несколько голосов объясняя, как составить уравнение в задаче про движение лодки по течению и против. Я отвлеклась от книги, умиленно рассматривая сию картину. Эти мохнатики всегда держатся вместе, всегда помогают друг другу, даже если не знакомы. Им достаточно того морального родства, которое всегда возникает у обладателей общей тайны. Они как огромная семья, и, правда, меня это всегда так восхищало!
Легкий гул голосов за мгновение стих, в воздухе разлилось напряжение. Все, кто были из старшей школы, и парни, и девушки, молча встали и выстроились плечом к плечу, живой стеной отделив испуганно жмущихся друг к другу детей от стоящего в дверях Максима Степанчука. Генетическая память и воспитание в кругу семьи культивируют в маленьких оборотнях страх и неприязнь к людям. Я-то что, я маг, хилая, да и пропахла уже вся Егором, давно тут ошиваюсь, а вот настоящему человеку, чужаку тут не рады.
— Людям сюда нельзя! — грубовато сказал кто-то.
— Почему? — заинтересованно склонив голову к плечу, Максим сделал шаг вперед.
— Вали отсюда и спроси у кого-нибудь другого! — подал голос рыжий десятиклассник.
— Ладно, ладно, ухожу, — послушно развернулся новенький.
Только за ним закрылась дверь, оборотни, как ни в чем не бывало, вернулись к своим занятиям. Это мгновенное расслабление меня несколько изумило, но я не стала спрашивать. Только малыши возбужденно перешептывались а-ля “это настоящий человек, ты видел? Вот же жуть!”.