Поцелуй над пропастью
Шрифт:
— Я уже не знаю, что пытаюсь сделать, — устало заметила Ева. — Да, наркотики — это хоть какое-то объяснение. Они превращают людей в чудовищ. Я считала твоего дядю мягким человеком, но тот, кто едва не убил Кэтрин, был зверем. Вот я и пытаюсь найти связь.
— Он не чудовище. И убийство Джейкобса его не делает монстром. Джейкобс был последним подонком, сукиным сыном. Ты не знаешь, почему он это сделал.
— Кэтрин, — напомнила Ева. — Зачем ему понадобилось убивать Кэтрин? Он вполне мог обойти ее стороной.
— Грузовик. Кэтрин стояла возле грузовика,
— Ты пытаешься его оправдать, но это уж слишком.
— Знаю. — Галло нахмурился. — Я не понимаю, зачем он это делал. Дядя Тед был хорошим малым. Все остальное просто какая-то бессмыслица.
Он страдал. Она видела, как напряглись его мышцы, как сурово сжался рот.
Но помочь она ничем не могла. По крайней мере пока.
— Расскажи мне о Теде Даннере. Когда ты с ним познакомился? Он был братом твоей матери?
— Нет, сводным братом отца. Тед был моложе его. Они были совершенно разные, хотя оба росли в трущобах. Отец стал алкоголиком к двадцати годам и покатился вниз. Дядя Тед ушел в армию в семнадцать лет. Симпатий друг к другу они не питали, но Тед, приезжая в отпуск, всегда бывал у нас. Почему? Не знаю. — Галло покачал головой. — Хотя… Пожалуй, знаю. Из-за меня. Он хотел помочь мне. Всегда меня защищал, не давал в обиду. Даже подсказывал, что надо делать, чтобы не злить родителей. — Лицо Джона перекосилось, как будто воспоминания доставляли физическую боль. — Вот только потом, когда я стал старше, это уже не срабатывало. Я открыто ненавидел родителей, так же как и они меня. Мне повезло, что я уцелел.
— Но почему твой дядя не установил над тобой опекунство? Почему не убедил их отдать тебя ему?
— Тед служил в рейнджерах и жил на одну зарплату. Ни дома, ни семьи. Он просто не мог взять ребенка. Старался быть мне другом. На большее я не мог и рассчитывать. — Галло помолчал, задумчиво глядя перед собой. — Мне было семнадцать, когда дядю Теда отправили в отпуск для прохождения медицинского обследования. Мы отлично проводили время. Я как будто обрел настоящую семью. Месяца через четыре после его возвращения мои родители погибли при пожаре. Отец курил в постели и уснул. Дядя Тед снял квартиру, и я переехал к нему. Думал сразу после окончания школы пойти в армию, но потом решил сначала прокатиться по стране с двумя приятелями. Вернувшись в Милуоки, узнал, что дяде стало хуже и что его направили на лечение в Атланту. Я поехал с ним — помочь устроиться на новом месте. — Галло взглянул на Еву. — Остальное ты знаешь.
Да, остальное Ева знала. Она познакомилась с Джоном Галло, и их обоих захватил любовный водоворот, навсегда изменивший жизнь каждого и давший ей Бонни.
— Ты сказал, что свидетельство о смерти подписал какой-то врач из госпиталя для ветеранов. Что значилось причиной смерти?
— Воспаление легких после хирургической операции.
— А фамилия врача, подписавшего свидетельство?
— Лоренс Темпл. Я звонил в госпиталь — он там больше не работает. Занимается частной практикой где-то в Сан-Антонио. Я пытался получить информацию об операции, но они сказали, что по телефону
— И ты хочешь явиться туда лично и поспрашивать на месте?
— Нет. Думаю, нам лучше навестить доктора Темпла в Сан-Антонио.
Ева согласно кивнула.
— Да, так будет лучше. Найдем доктора и спросим, почему он фальсифицировал свидетельство о смерти. Информацию об операции добудет Кэтрин — в этом на нее можно положиться.
— Да, Кэтрин никакие преграды не остановят. Она пойдет напролом.
Ева с интересом посмотрела на Галло. Было что-то странное в его тоне…
— Тебе это не нравится?
— Не нравится? Что ты такое говоришь? Это восхитительно! — Он едва заметно усмехнулся. — Другое дело, что, когда эта ее решимость обращена против тебя, она становится силой, с которой приходится считаться.
— Благодари бога, что Кэтрин на твоей стороне.
— Думаешь, я не понимаю?
— Я не знаю, какие чувства ты к ней испытываешь, — негромко сказала Ева. — Но она моя подруга и почему-то верит в тебя. Так что ты уж лучше не разочаровывай меня.
— Или ты пустишь меня в расход? — Он скривил губы. — Ну, вы прямо как сестры! Ты защищаешь ее точно так же, как она тебя.
— Заслужить ее доверие нелегко. Жизнь не баловала Кэтрин. И я никому не позволю ее обидеть. — Ева пристально посмотрела на него, припоминая реплики, взгляды, выражения лица, на которые не обращала внимания раньше. — Скажи-ка, Джон, у тебя к ней какие-то чувства?
Он, однако, уклонился от прямого ответа.
— Если ты думаешь, что она излишне доверяет мне, не беспокойся. Кэтрин слишком умна для этого.
— Я задала вопрос — отвечай, не крути.
— Что ты от меня хочешь услышать? — взорвался Галло. — Что я восхищаюсь ею? Что благодарен за помощь, которой не заслужил? Что никогда бы не простил себе, если бы ее убили?
— Уже неплохо. Благородные чувства.
— Благородные? Ты-то знаешь меня лучше. Во мне нет — и никогда не было — ничего чистого и благородного. — Он посмотрел ей в глаза. — И все эти чувства меркнут перед желанием трахнуть ее. Иногда желание так сильно, что выть хочется. После тебя я ни одну женщину не хотел так, как ее.
Ева замерла. Откровенные слова, безумный блеск в глазах, напряженное, словно окаменевшее лицо… И все же признание не стало для нее сюрпризом. Она и раньше уже чувствовала что-то, когда разговаривала с Кэтрин, хотя эти двое постоянно держали себя в железных рукавицах и открыто эмоции никогда не выражали.
— Довольна? — процедил сквозь зубы Галло. — Нет, конечно. Вижу, я тебя расстроил. Не надо было допытываться, если не хотела услышать правду.
— Да, ты меня расстроил, — кивнула Ева, пристально всматриваясь в его лицо. — Думаю, ты этого и добивался, иначе не стал бы так откровенничать. Зачем, Джон?
— Зачем? Хороший вопрос. — Он помолчал. — Наверное, я чувствую себя виноватым. Может быть, хотел получить отпущение грехов.
— Отпущение? — Она нахмурилась. — О чем это ты? Почему ты так говоришь? Потому что Кэтрин моя подруга?