Поцелуй над пропастью
Шрифт:
— А если вы решили устранить возможное препятствие на пути осуществления своих политических планов? — предположила Ева. — Полиция может заинтересоваться…
— Нет! — заволновался Темпл. — Вы этого не сделаете. Вы не поступите со мной так. Я получил от Джейкобса деньги и больше его не видел.
Ева уже сомневалась, что им удастся узнать от него что-то новое.
— Вы сказали, что проверяли документы Даннера. Было ли в них что-то…
— Я проверял только одно: есть ли у него страховка. Прочее меня не интересовало. И я рассказал вам все, что знаю. —
— Мертвее не бывает. А Джейкобс говорил вам, куда собираются отправить Даннера согласно той программе защиты свидетелей?
— Я не спрашивал.
— Разумеется. Вы хотели бы вычеркнуть его из памяти. Поставил подпись и — прощай. В документах Даннера не было его будущего адреса?
— Нет.
Каждый ответ приходилось вытаскивать клещами.
— Кто лечил его в госпитале?
— Столько времени прошло. Думаете, я помню? Меня совершенно не интересовало, кто его лечит. Может, какой-нибудь интерн. В любом случае Даннера выписали.
— Но он ведь мог поддерживать контакт с врачом или медсестрой, если у них сложились какие-то отношения.
— Знаете, при той загруженности у нас просто не оставалось времени ни на какие отношения. От нас требовалось одно: принять пациентов и выписать.
«Похоже, — подумала Ева, — к этому и сводится вся философия Темпла».
— Значит, ничего странного вы в документах Даннера не заметили?
Он покачал головой.
— Повторяю в сотый раз. Он меня не интересовал. Ветеран. Один из многих. Они все были для меня на одно лицо.
«И ради таких вот паразитов ветераны рисковали жизнью и здоровьем, — с горечью и злостью подумала Ева. — Остается только удивляться, что Галло еще сдерживается. А ведь он семь лет провел в северокорейской тюрьме, потому что считал долгом солдата защищать свою родину».
— Останови, — негромко сказал Галло. — Нам с доктором надо немного прогуляться.
Ева поймала его отражение в зеркале и поняла, что он уже не сдерживается — глаза на напряженном, осунувшемся лице опасно блеснули.
Вот черт!
— Я остановлюсь. Но Темпл уйдет один. Мы с ним закончили, и я не позволю ему помешать нам.
Галло неотрывно смотрел на доктора.
— Он и не помешает. Я быстро.
— Нет, Джон. Он — подонок, но я не хочу, чтобы ты оставлял за собой кровавый след. Он этого не стоит.
— Согласен. Именно поэтому мы и прогуляемся.
— Кровавый след? — тревожно повторил Темпл. — Хотите меня убить? Почему? Я же сказал правду. Все знают, что вы…
— Помолчите. — Ева съехала на обочину. — Выходите и убирайтесь.
Темпл выбрался из карта.
— Я ухожу. А вы держите его подальше от меня. — Он отступил на несколько шагов. — Подумайте. Об этой истории никто не должен знать. Назовите свою цену. — Он увидел, что Галло тоже соскочил с сиденья. — Все, что хотите. Дело ведь в деньгах. Это все понимают, — сказал он испуганно и поспешил прочь.
Стиснув зубы, Галло проводил Темпла горящим взглядом.
— Не ходи
— Хорек, — процедил Галло. — Но иногда и хорьки бывают опасны. Ты представляешь, каким он был в госпитале? Тем ребятам, что лечились там, требовалась помощь или, по крайней мере, соответствующий уход. Когда они попадали под опеку таких, как Темпл, им бы следовало разрешить носить при себе оружие.
— Он больше не может ничем им навредить. Уверена, в том госпитале есть и хорошие врачи. — Нужно побыстрее его отвлечь. — Надо выяснить, кто лечил твоего дядю. Кто мог что-нибудь знать о нем? Ты как-то говорил, что он был помолвлен?
— Да, но она вышла замуж, когда он служил далеко за границей, и они больше не виделись.
— Уверен?
Галло покачал головой.
— Если бы ты задала мне этот вопрос пару дней назад, я ответил бы, что да, уверен. Но теперь я уже не знаю, что и думать.
— У него были близкие друзья?
— Нет. Тед всегда был одиночкой. Иногда в город приезжал кто-то из старых приятелей, и они встречались, выпивали.
— Кто-то из этих приятелей может знать что-нибудь. Садись. Попробуем составить список тех, кого ты помнишь.
Галло еще раз посмотрел вслед Темплу, который почти скрылся из виду.
— Пытаешься меня отвлечь от него.
— Да, пытаюсь.
Он обернулся.
— А вот Кэтрин удерживать бы меня не стала.
— Неужели? Думаю, для таких выводов ты недостаточно хорошо ее знаешь. — Хотя, возможно, Кэтрин и впрямь легче поняла бы философию, где все поделено на черное и белое и где зло подлежит незамедлительному наказанию. Она жила в том же, что и Галло, жестоком и смертельно опасном мире. — Так или иначе, в этом вопросе наши с Кэтрин взгляды расходятся. Садись в машину, Джон.
Галло еще раз бросил взгляд в ту сторону, где исчез Темпл, и, повернувшись, сел в машину.
— Узнали мы от этого докторишки чертовски мало. Меньше, чем я рассчитывал. Пожалуй, только то, что за свидетельство о смерти заплатил Джейкобс. Когда им с Кином требовалось провернуть какое-нибудь темное дельце, грязной работой обычно занимался именно он. Но как, черт возьми, дядя Тед связался с Джейкобсом?
Ева пожала плечами.
— Понятия не имею. И, боюсь, мы не узнаем этого, пока не найдем Теда Даннера. Почему бы не составить список тех, с кем контактировал твой дядя?
— Не уверен, что от этого будет какая-то польза. — Галло взял ее ноутбук, открыл документ и начал печатать. — Но постараюсь вспомнить.
Она достала телефон.
— Попробую связаться с Кэтрин. Может быть, ей удалось подобраться к архивам госпиталя.
— Я сейчас как раз в архиве, — сказала Кэтрин. — Мы только что сюда приехали. Винейблу пришлось постараться, чтобы получить разрешение на доступ. Материалы в госпитале для ветеранов носят конфиденциальный характер. Сюда ведь часто попадали бывшие оперативники спецслужб, установить личность которых хотели бы многие террористы. — Но ты все-таки рассчитываешь получить доступ?