Поцелуй небо
Шрифт:
Мое личное пространство было нарушено, и я никогда не смогу его вернуть. Я чувствую себя невероятно оскорбленной, но Коннор как-то приглушил эту боль, которая пытается меня ранить. То, как он держит меня, со спокойствием, приверженностью и уверенностью, заставляет меня верить, что я могу преодолеть всё. Думаю, что всю свою жизнь он помогал мне найти силу внутри себя, чтобы я могла идти вперед и никогда не оглядываться назад.
Я не знаю, как долго он обнимает меня, пока я плачу, но когда я чувствую себя истощенной, когда
Коннор стирает с моего лица мокрые разводы.
— Ты можешь поправить мою тушь? — спрашиваю я шепотом.
— Посмотри вверх, — говорит он мне. Я смотрю на потолок, пока его большой палец убирает черные пятна под моими глазами. Когда он заканчивает, он снова кладет свои руки на обе мои щеки. — Роуз, — дышит он. — Я бы предпочел, чтобы ты поплакала в моих объятиях десять минут, чем два часа маниакально бегала по квартире. Я всегда здесь, когда я тебе нужен.
— Буквально плечо, на котором можно поплакать, — говорю я с небольшой улыбкой.
— Буквально, да, — он разделяем мою улыбку.
Он целомудренно целует мои губы, прежде чем сказать: — Мы пройдем через это. Нет такого вызова, который мы не смогли бы преодолеть вместе.
Он прав. Моя грудь вздымается с новой силой, как раз когда входная дверь распахивается. Мы оба оглядываемся, Лорен и Райк входят внутрь.
— Итак, грузчики только что уехали, — рассказывает Лорен. — Они сказали, что не могут вместить ваш кедровый стол в грузовик, поэтому нам придется понести его в ваш Escalade, — они останавливаются возле моего кофейного столика, как будто собираются его поднять, но потом просто ждут там секунду, со знанием дела глядя на меня. Это уровень странности, к которому я не привыкла.
Они видели, как я занимаюсь сексом.
Скорее всего, они видели меня голой или частично голой.
Я понятия не имею, посмотрели ли они неотредактированную запись случайно, специально или вообще не смотрели, но возможность останется. Вместо того чтобы терзаться смущением, которое грозит подкрасться, я кладу руки на бедра и говорю: — Чего вы ждете? Отнесите стол в машину, — я чуть ли не щелкаю пальцами. Но пытаюсь сдержать этот порыв.
Лорен качает головой, и его рот кривится в злобной ухмылке.
— Так тебе нравится быть связанной?
Мой нос вспыхивает. Смущение в достаточной степени прошло. Гнев остался нетронутым. Я собираюсь набросится на него (с самообладанием и знаниями по самообороне) и замахнуться на него своей сумочкой, но Коннор обхватывает меня за талию.
— Что? — насмешливо говорит Ло. — Я просто говорю правду.
Райк бросает взгляд на брата.
— Хватит заставлять её стыдиться.
Ло невинно прикасается к его груди.
— Я просто нахожу забавным, что девушка, которая изобретает новые способы уродовать члены каждый божий день, любит, когда её жестко трахают.
Коннор заговорил раньше, чем я успела открыть рот.
— Ей
— Хорошо, — говорит он, но с трудом сдерживает ухмылку и смех. Райк качает головой, но тоже вот-вот готов рассмеяться.
— Я ненавижу вас обоих, — говорю я им.
Райк выглядит немного извиняющимся.
— Мы не смеемся над тобой. Честно говоря, это просто... — его глаза мелькают между мной и Коннором. Он снова улыбается. — Ты идешь по жизни, воспринимая людей по-одному. И в один гребаный момент то, что ты считал привычным, становится чем-то ещё, чем-то... другим, — он пожимает плечами. — Вот и всё. Я вижу вас, ребята, немного по-другому. Не в плохом смысле, не в хорошем. Просто, блядь, по-другому.
Мне нужно время, чтобы это осознать. Я смогу нормально относиться к тому, что меня воспринимают по-другому. Коннор пытается подавить ещё большую ухмылку. Я практически слышу его мысли: Обыденность — это скучно, дорогая. Ему нравится каждое слово, которое только что прозвучало из уст Райка. А это случается редко.
Лорен кивает Коннору.
— Ты поможешь нам поднять это?
Коннор вскинул бровь.
— Он действительно такой тяжелый?
— Это цельное дерево, — говорит Лорен, собираясь пнуть стол, чтобы продемонстрировать это.
Я хмурюсь и указываю на него пальцем.
— Не порти мой стол.
Его нога замирает на полпути. Он ставит её обратно на пол, а Коннор идёт, чтобы взяться за середину, каждый из братьев по обе стороны.
Прежде чем они поднимают его, Коннор на секунду замирает, и я вижу, как его глаза напрягаются в замешательстве.
— Я хотел спросить, — говорит он, прочищая горло. Он смотрит между ними обоими. — Кто-нибудь из вас трахался в душе?
— Никогда, — отвечает Райк первым.
Ох. Черт. Не могли же мы быть единственными, верно?
Лорен говорит: — Лили была слишком напугана, чтобы принимать душ голой целых шесть месяцев. Неужели ты думаешь, что мы стали трахаться там?
Поэтому нет никаких записей о том, как Лили купается обнаженной. Должно быть, она не снимала купальник. Слава Богу. Я восприму это, как чудо.
— Вы двое что-нибудь делали? — спрашивает нас Лорен.
Мы молчим, вспоминая минет. Я выгляжу гораздо более подозрительно, чем Коннор.
Лорен встречает мой взгляд, и я свирепо смотрю на него в ответ. Он смеется сильнее.
— Ооо, а вот это забавно.
— Что будет забавно, так это моя нога у тебя в заднице, — отвечаю я.
— Почему бы тебе просто не ударить Коннора? — подтрунивает Лорен. — И тогда он сможет отшлепать тебя за это.
— Или я могу просто отшлепать тебя, — говорит Коннор.
Лорен смеется.
— До или после того, как ты меня свяжешь?
— После.
Лорен усмехается, и я прерываю его, когда его рот снова открывается: — Вы оба очаровательны. Мы всё поняли.