Поцелуй перед смертью
Шрифт:
Гант задумался на секунду.
– У меня есть старая киянка, – начал он. – Ею мы можем треснуть его по башке, притащить на место преступления и выбить из него признание.
– Ты же видишь, – отозвалась Эллен серьёзно, – другого способа нет… – и неожиданно замолчала.
– Алло?
– Я слушаю, – откликнулась она.
– Что случилось? Я подумал, нас разъединили.
– Я задумалась.
– О, послушай, серьёзно – будь осторожна, обещаешь? И если будет хоть какая-нибудь возможность, позвони мне завтра вечером, просто дай знать, где ты и как обстоят дела.
– Зачем?
– На
– Он думает, я – Эвлин Киттриж.
– Всё равно, позвони. Лишним не будет. Между прочим, я легко седею.
– Ладно.
– Спокойной ночи, Эллен.
– Спокойной ночи, Гордон.
Положив трубку, она продолжала сидеть на кровати, кусая губу и барабаня по столику пальцами, что всегда было у неё признаком того, что к ней в голову пришла свежая идея.
7
Захлопнув сумочку, Эллен подняла глаза и улыбнулась, увидев на другом конце фойе приближающуюся к ней фигуру Пауэлла. На нём было лёгкое серое пальто и тёмно-синий костюм. На губах играла уже знакомая ей по вчерашнему вечеру улыбка.
– Привет, – сказал он, плюхаясь рядом с ней на кожаный диван. – Определённо, на свидания ты не опаздываешь.
– На некоторые – да.
Он улыбнулся ещё шире:
– Как поиски работы?
– Просто здорово, – отвечала она. – Думаю, что увенчались успехом. Договорилась с одним адвокатом.
– Класс. Значит, ты останешься в Блю-Ривер, правильно?
– Похоже, так.
– Класс, – повторил он, смакуя слово. Сверкнул глазами, поглядев на свои часы. – Значит, вперёд и с песней. Я тут проходил мимо дансинга «Гло-Рэй», когда шёл сюда, так там стояла очередь до самого…
– Ох, – жалобно вздохнула она.
– Что такое?
У неё было виноватое лицо.
– Сначала нужно уладить одно дельце. С этим адвокатом. Принести ему письмо – мою рекомендацию, – она похлопала по своей сумочке.
– Не знал, что секретаршам требуются рекомендации. Я думал, их просто проверяют по стенографии или чему-то в этом духе.
– Это так, но раз уж я упомянула про это письмо, от моего предыдущего шефа, то он сказал, что хотел бы его посмотреть. Он будет у себя в офисе до половины девятого. – Она вздохнула. – Мне ужасно неловко, что…
– Всё нормально.
Она прикоснулась к его руке.
– Пока мне что-то не хочется идти на танцы, – призналась она. – Можно найти какой-нибудь ресторанчик, взять по коктейлю…
– О'кей, – сказал он, несколько приободрившись. Они поднялись с дивана. – Где сидит этот адвокат? – спросил Пауэлл, стоя у неё за спиной и помогая надеть пальто.
– Не далеко отсюда, – ответила Эллен. – В здании Муниципалитета.
Поднявшись по ступеням парадного подъезда Муниципалитета, Пауэлл остановился. Эллен, уже оказавшись внутри полукруга, описываемого вращающимися дверями, собиралась, было, толкнуть их вперёд, но опустила руку и посмотрела на него. Он был бледен, но, может быть, это проникающий сквозь стекло двери синеватый свет дневных ламп вестибюля упал ему на лицо.
– Я подожду тебя здесь, Эвви. – Желваки вспухли у него на скулах; он с трудом цедил слова.
– А я хотела, чтобы ты пошёл вместе со мной, –
– О, – только и смог вымолвить Пауэлл.
Она преодолела пространство дверного проёма, через мгновенье за ней последовал Пауэлл. Она повернулась назад, взглянуть на него, когда он только ещё делал свой первый шаг в вестибюль здания. Рот его был полуоткрыт, должно быть, чтобы легче было дышать; лицо выглядело абсолютно пустым.
В громадном, отделанном мрамором вестибюле, сейчас безлюдном, царила тишина. В трёх лифтах за металлическими решётками было темно; в четвёртом – горел жёлтый свет обычной лампы; деревянные стены кабинки казались облитыми мёдом. Бок о бок, они приблизились к ней; под сводчатым потолком зала тихонько шелестело эхо их шагов.
Одетый в коричневатую униформу негр стоял в кабинке, читая номер журнала «Лук». Он сунул журнал себе под мышку, носком ботинка нажал кнопку на полу, заставив металлическую дверцу скользнуть в сторону, а затем распахнул открывающуюся внутрь предохранительную решётку.
– Назовите, пожалуйста, этаж, – спросил он.
– Четырнадцатый, – ответила Эллен.
В молчании они наблюдали за тем, как, обозначая неуклонное продвижение лифта по этажам, над дверью кабинки по очереди зажигаются и гаснут выстроенные в ряд символы цифр. 7-8-9… Пауэлл почесал свои усики ребром указательного пальца.
Когда огонёк перескочил от числа 13 к числу 14, лифт автоматически начал плавное торможение, чтобы остановиться на последнем этаже. Лифтёр откинул по сторонам кабины половинки решётки и, потянув за складывающуюся перекладину наружной двери, открыл и её тоже. Переступив через зазор внизу дверного проёма, Эллен шагнула в безлюдный коридор, Пауэлл последовал за ней. Створки металлической двери сомкнулись за ними с пустотелым звяканьем. Послышался щелчок запираемой решётки, а затем – удаляющийся гул кабинки лифта.
– Сюда, – сказала Эллен, поворачивая направо. – Кабинет четыреста пять. – Они дошли до угла и снова повернули направо. В секции коридора, которая была перед ними, только в двух кабинетах за матовыми стёклами дверей горел свет. Не слышно было ни звука, кроме их собственных шагов по натёртым до блеска шашечкам линолеума. Эллен чувствовала, что надо что-то сказать:
– Это быстро. Только отдадим ему письмо.
– Как ты думаешь, он примет тебя на работу?
– Думаю, да.
Они прошли секцию до конца и опять повернули направо. За одной из дверей впереди горел свет, по левую руку, и Пауэлл, было, направился прямиком туда.
– Нет, не тот, – воскликнула Эллен. Она прошла к двери по правую сторону, за которой света не было. На матовом стекле было написано Фредерик Х. Клозен, поверенный в суде. Пауэлл остановился у неё за спиной; она же сначала попыталась дернуть за дверную ручку – тщетно – затем посмотрела на свои часы.
– Как тебе это понравится? – обиженно протянула она. – Ещё и пятнадцати минут нет, а сам говорил, что работает до половины девятого. (Секретарша по телефону сказала ей: «Приём заканчивается в пять».)