Поцелуй перед смертью
Шрифт:
— Осталось две с половиной минуты.
Берт резко развернулся к людям, работающим у конвертеров.
— Помогите! Помогите! — изо всех сил кричал он, размахивая правой рукой, а левой держась за стойку. — Помогите!
Рабочие были так далеко внизу, что казались нарисованными фигурками. Все их внимание было сосредоточено на конвертере, из которого выливали медь.
Он повернулся обратно к Лео и Ганту.
— Видишь, — сказал Лео.
— Вы хотите убить невинного человека!
— Где револьвер? — повторил Гант.
— Нет
— Две минуты, — сказал Лео.
Да блефуют они! Конечно, блефуют. Берт в отчаянии посмотрел по сторонам: мостки, крыша, рельсы крана. Окна… Рельсы крана!
Украдкой, чтобы они не разгадали его замысел, он опять посмотрел направо. Конвертер откатился на место. Стоявший рядом с ним чан был полон меди и курился дымом. Канаты, идущие к кабине, еще не натянулись. Сейчас начнут поднимать чан. Кабина, до которой сейчас добрых шестьдесят метров, понесет чан вперед, двигаясь по рельсам, которые проходят почти прямо над ним. А крановщик будет всего в четырех метрах над ним. Он наверняка услышит! И увидит!
Как бы протянуть время? Протянуть до тех пор, пока не приблизится кабина!
Чан приподнялся над полом.
— Полторы минуты, — сказал Лео.
Берт глянул на своих врагов. На секунду он встретился с ними глазами. Потом опять рискнул посмотреть направо — осторожно, чтобы они не разгадали его план. (Да, план! Даже сейчас у него есть план!) Чан висел довольно далеко между полом и мостками. Канаты туго натянулись и, казалось, вибрировали в раскаленном воздухе. Кабина оставалась неподвижной, потом начала двигаться вперед, неся чан и постепенно увеличиваясь в размерах. Слишком медленно! Быстрее! Ради всего святого, быстрее!
Он обернулся к Лео и Ганту.
— Это не блеф, Берт, — сказал Лео. — Одна минута.
Он опять посмотрел на кабину. Она приближалась. До нее оставалось метров пятьдесят. Или сорок. Он уже различал бледную тень в черном окошке кабины.
— Тридцать секунд.
Как несется время!
— Послушайте, — отчаянно воззвал он. — Я хочу вам что-то сказать — о Дорри. Она… — Он отчаянно пытался придумать что-нибудь правдоподобное и вдруг заметил в полумраке на противоположном конце буквы «Т» какое-то движение. Кто-то идет! Он спасен!
— Помогите! — закричал он, размахивая одной рукой. — Эй, вы! Идите сюда! Помогите!
Движение ускорилось. Фигура приближалась.
Лео и Гант в растерянности обернулись.
Господи, благодарю Тебя!
И тут он разглядел, что это — женщина.
Марион.
— Что ты здесь?.. — закричал Лео. — Уходи! Ради бога, Марион, спускайся вниз!
Она его как будто не слышала. Подошла и встала у них за спиной. Через их плечи Берту было видно ее пылающее лицо и расширенные глаза.
Она вгляделась ему в лицо, потом ее взгляд опустился ниже. У него опять задрожали ноги… Если бы у него был револьвер…
— Марион, — взмолился он, — останови
Она не отводила от него глаз. Потом сказала:
— Так же не лгал, объясняя, почему не сказал мне про Стоддард?
— Я тебя люблю! Клянусь, я тебя люблю. Верно, поначалу я думал о деньгах. По потом полюбил тебя! Ты же знаешь, что это правда!
— Откуда мне это знать?
— Я тебе клянусь!
— Ты так много раз клялся… — Ее пальцы появились на плечах мужчин — длинные белые пальцы с розовым маникюром. Казалось, она подталкивала мужчин вперед.
— Марион, неужели ты на это способна? Когда мы с тобой… после того, как мы с тобой….
Ее пальцы вдавились в плечи мужчин, толкая их вперед…
— Марион! — тщетно воззвал он.
И вдруг ощутил, что к грохоту цеха прибавилось еще какое-то рокотание. С правой стороны до него дошла волна жара. Кабина! Он резко повернулся, держась за стойку обеими рукам. Вот она — до нее осталось не больше пяти метров. Она, скрежеща, ехала по рельсам, а из брюха у нее тянулись канаты. Через окошко впереди кабинки ему была видна голова в серой шапке с козырьком. Крановщик смотрел вниз.
— Эй, ты! — заорал он, напрягая голосовые связки до предела. — Эй, ты, в кабине! Помоги! Эй! — Жар от приближающегося чана давил ему на грудь. — Помоги! Эй, ты, в кабине! — Голова в серой шапке даже не поднялась. Глухой он, что ли? Оглох, идиот? — Помоги! Помоги! — орал он до боли в горле, но крановщик не обращал на него внимания.
Берт отвернулся от волны жара, чуть не плача от отчаяния. Лео сказал:
— Самое шумное место в цехе — это в кабине под потолком.
И он сделал шаг вперед. Гант шагнул вместе с ним. За ними последовала Марион.
— Послушайте, — умоляюще сказал Берт, опять хватаясь левой рукой за перегородку. — Пожалуйста…
Их лица были похожи на маски возмездия. Они шагнули еще ближе.
Стальные мостки качнулись, как вытряхиваемое одеяло. Ему пекло уже не только правый бок, но и спину. Они и вправду убьют его! Это не пустая угроза! Смерть глядела на него из их глаз. Он обливался потом с головы до ног.
— Ладно! — крикнул он. — Ладно! Она думала, что переводит с испанского. Я дал ей перевести текст.
И вдруг он умолк.
Что это с ними? Лица уже не похожи на бесстрастные маски — на них появилось смущение и презрение, и они смотрят на…
Он посмотрел вниз. На брюках спереди расплывалось мокрое пятно, и вдоль правой брючины тянулся ряд пятен поменьше. Какой ужас! Он вспомнил японца… японца, которого убил, — эту дрожавшую, что-то лепетавшую, обмочившую штаны карикатуру на человека! Неужели это он? Неужели он такой?
Ответ был написан на их лицах.
— Нет! — закричал он и закрыл глаза руками, но и с закрытыми глазами он видел их лица. — Нет! Я не такой!