Поцелуй под омелой
Шрифт:
– А вы? Тоже учитесь? – спросила у него Грейс, надеясь, что Александр перестанет в конце концов так на нее смотреть.
– В консерватории.
– На дирижерском факультете? – спросила Нэнси.
– Как вы догадались? – Александр явно опешил от проницательности американской студентки. – У меня это что, на лбу написано?
Нэнси рассмеялась.
– Нет. Просто у вас такие руки... – Она смущенно улыбнулась, заметив на лице Элизабет гримасу недовольства. – Руки дирижера.
Смех Ричарда окончательно смутил Нэнси, и она зареклась произнести еще хоть слово. Впрочем, через
– А почему же вы не остаетесь в Лондоне? При Лондонском университете работает одна из лучших в мире школ международного права, – произнес Ричард.
Грейс заметно погрустнела.
– Мама со скрипом отпустила меня и на десять дней.
– Неужели вы маменькина дочка? – удивился Александр. – Или ваша мать так беспокоится о вашем нравственном облике?
– Кстати, вы ничего не рассказали о своем отце, – встряла в разговор Элизабет. – Чем занимается он? Тоже крупный бизнес?
– У меня нет отца.
– Простите, – ядовито-скорбным тоном извинилась Элизабет.
– Вам не за что извиняться, – ровным голосом ответила Грейс. Никто в целом мире никогда бы не догадался о ее истинных чувствах. – Я его не знала. Он оставил маму еще до моего рождения.
– Так, значит, вы живете вдвоем с матерью?
– Нет. – Грейс невольно улыбнулась, вспомнив о доброй и заботливой тетушке Джозефине.
– О, извините, как я могла быть такой глупой и бестактной. Наверняка ваша мать вышла замуж, и с вами живет ее нынешний муж.
Грейс редко к кому испытывала столь явную антипатию, но миссис Стоун ее уже порядком достала своими издевками. Поразительно, как у такой злой на язык особы могут быть столь приятные сын и муж.
– Нет. Моя мама никогда не была замужем, – холодно ответила Грейс. – С нами живет ее старшая сестра.
– Тоже незамужняя?
Грейс кивнула.
Не нужно долго гадать, чтобы представить, какое впечатление произвели ее слова на высокомерную англичанку. Студентка, путешествующая в компании подруги, якобы случайно попадает под автомобиль богатого и привлекательного юриста, вдвое старше нее... затем попадает в его дом. Вернее он приносит ее на руках. За ужином выясняется, что девушку воспитала мать-одиночка, умудрившаяся как-то сколотить состояние. Всем ведь известно, каков наиболее быстрый и доступный способ для привлекательной женщины озолотиться...
– Извините, мне нехорошо. Где у вас дамская комната? – спросила Грейс. В ее словах не было ни грамма лукавства. Ее и в самом деле мутило.
– Я покажу, – охотно вызвался в проводники Александр.
– Сынок, – строго сказала Элизабет, словно усмотрев в его предложении какую-то непристойность.
– Я покажу, – твердо повторил он. – Пойдемте, Грейс. Наверное, это последствие шока.
– Несомненно, – сквозь зубы процедила Элизабет.
Грейс и Александр покинули столовую, и до самого их возвращения ни хозяева, ни Нэнси не произнесли ни слова. Впрочем, и после разговор плохо клеился. Элизабет лишь изредка вставляла комментарии относительно образа мыслей современной молодежи. Разумеется, с негативной оценкой оного. Ричард и Грейс увлеченно
Первой не выдержала Нэнси. Благополучно покончив с содержимым своей тарелки – а надо отдать должное кухарке Стоунов, стряпала она великолепно! – Нэнси демонстративно посмотрела на часы и произнесла тоном, не допускавшим возражений:
– Мне пора.
Элизабет удивленно подняла брови. Однако взгляд ее был устремлен вовсе не на гостью, которая столь неожиданно заявила о своем желании покинуть «гостеприимный» дом, а на супруга. Как будто именно Ричард должен был ей объяснить, что все это значит.
– Вам, мисс? – уточнила Элизабет.
– Да. – Нэнси поднялась из-за стола, оставив на спинке стула льняную салфетку, прежде покоившуюся на ее коленях. – Не прощу себе, если пропущу русскую вечеринку.
Брови Элизабет взметнулись выше.
– А как же ваша подруга?
– Грейс останется у нас на ночь, если ты не возражаешь, дорогая, – произнес Ричард с таким видом, словно мнение супруги его волнует куда меньше собственного.
Ну и обстановочка в этой семейке, подумала Грейс, переводя взгляд с одного супруга на другого. Лучше уж вообще обходиться без мужа и отца семейства, чем жить как на вулкане или – как в данном случае – в арктической пустыне.
К чему сохранять видимость нормальных семейных отношений? Ради ребенка? О, как часто Грейс слышала эту фразу! Однако нужно ли это ребенку? Не страдает ли он, ежедневно видя, что его любимые мама и папа на дух друг друга не переносят? А их брак напоминает каторгу, на которую они сами же себя и обрекли?
Интересно, если бы мать вышла замуж за ее отца, как бы сложились их отношения? Фантазии... Как часто они посещали маленькую Грейс! Как, будучи пятилетней девочкой, она мечтала иметь папу! Папу, который забирал бы ее из садика, а перед сном читал сказки. Папу, который держал бы ее на коленях и хмурился, узнав о провинностях...
Каким Грейс представляла себе отца? Или... о каком отце она мечтала? Пожалуй...
– Грейс, почему вы так на меня смотрите? – с мягкой, располагающей улыбкой спросил Ричард.
– К-как? – заикаясь, уточнила Грейс, с трудом покинув мир своих детских воспоминаний, надежд, фантазий и печалей.
Он пожал плечами.
– Не знаю. Трудно объяснить. У вас сейчас был такой взгляд, словно вы мысленно находились в другом месте и думали о чем-то очень и очень грустном.
– Грейс, ты в порядке? – с тревогой спросила Нэнси.
– Да-да, не волнуйся. Отправляйся на вечеринку. Завтра мне обо всем расскажешь. В подробностях. – Грейс подмигнула подруге.
– Когда ты вернешься в пансион?
– Не раньше обеда, – встрял в их диалог Александр. – Я сам привезу ее.
– В этом нет необходимости, – слабо воспротивились Грейс.
– Позавтракаешь с нами и...
– Я уеду очень рано. У меня на утро назначена важная встреча. Боюсь, я уеду прежде, чем вы проснетесь, – словно извиняясь, предупредил Ричард.
– Разбудите меня. Я с удовольствием выпью с вами чашечку кофе, – тут же отозвалась Грейс.