Поцелуй разбойника
Шрифт:
Она вынуждена была признать, что он прав. Он был ей нужен, чтобы успокоить боль, стереть из памяти прошлое, даже если это принесет ей всего лишь временное облегчение.
Она покосилась на него, заметив, что он переводит взгляд с ее шеи на плечи, не прикрытые одеялом.
Он осторожно просунул руку под одеяло и коснулся черного треугольника между ее ног. Она отпрянула.
– Не смей! У меня все болит и синяки по всему телу.
– Но зато твоя жажда утолена, – нахально ухмыльнулся он.
– Как грубо!
– Не смущайся. Даже
– Леди становится падшей женщиной, если у нее нет кольца на пальце.
Он замер, внезапно посерьезнев.
– И ты бы вышла за меня замуж? Я бы с радостью сделал из тебя честную женщину. Кроме того, жена не станет свидетельствовать против мужа, и о моих тайных похождениях никто не узнает.
– Я не выйду замуж за преступника, – отрезала она. – Это было бы ошибкой.
Он хмыкнул, потом залился смехом. Ей захотелось стукнуть его подушкой.
– Но тогда мы могли бы любить друг друга каждую ночь. Я нужен тебе, чтобы утолить твою страсть.
– Ты ошибаешься, – возразила она. – Я вовсе не распутница.
– Я разбудил в тебе страсть, и ты не сможешь больше ее подавлять. Вот увидишь.
Она смерила его сердитым взглядом.
– Ты, похоже, очень доволен собой.
– И ты тоже, моя дорогая. Ты тоже. – Он помолчал, не сводя с нее глаз. – Серина, может, настало время рассказать о себе? Мы с тобой были близки, а я почти ничего о тебе не знаю, кроме того, что ты из Сомерсета и отличаешься вспыльчивым нравом и подозрительностью.
Она отвела взгляд, размышляя, можно ли доверить ему свои проблемы. Захочет ли он ей помочь? Но что-то делать надо.
– Тебе часто снятся кошмары, а это говорит о том, что у тебя мрачное прошлое. Только ли ссоры родителей тревожат тебя во сне? – Он вопросительно вскинул брови. – Можешь мне довериться.
Серина откинулась на подушки, прикрывшись одеялом. Как это хорошо – лежать с ним рядом. Может, стоит ему рассказать? Она положила голову ему на плечо, и он обнял ее.
– Я… я хочу тебе все рассказать. – Она прикусила губу и, помолчав, заговорила: – Когда пять лет назад умерла мама, отец стал совершенно невыносим. Он ссорился со всеми и особенно с моим дядей. Это не предвещало ничего хорошего. Я чувствовала, что все кончится ужасно. Теперь он умер, после чего я покинула Сомерсет. Не знаю, печалиться мне или радоваться.
– Ты можешь чтить его память, в этом нет ничего плохого.
Она кивнула.
– Ты прав. Мы любим родителей такими, какие они есть. И всегда ждем от них одобрения своим поступкам. Прошлого не вернуть. Отец очень переменился после смерти Тео, и мне часто казалось, что он смотрит на меня и не видит. Я для него была все равно что старая мебель, к которой привыкаешь настолько, что не замечаешь. В конце концов ему не стало дела ни до кого, кроме себя и бутылки. Все это так грустно.
Серина стиснула руками одеяло. Воспоминания всколыхнули былую
– Да, такое прошлое способно породить кошмарные сны. – Он взял ее за руку. – Тебе надо оставить его в покое и продолжать жить дальше. Перед тобой будущее. – Он переплел свои пальцы с ее пальцами нежным, успокаивающим жестом. – Что меня удивляет, так это то, что ты не замужем. Ты прелестна и хорошо воспитана, из хорошей семьи.
– Мама была эгоистична. Ей не хотелось отпускать от себя единственного ребенка. К тому же родители были заняты выяснением отношений и совершенно не занимались мной. – Но как рассказать ему про убийство? Поверит ли он ей? И Серина решила самую трагическую часть своей истории отложить до лучших времен.
– Ты вела уединенную жизнь, у тебя было мало развлечений. Ты должна была танцевать на балах, флиртовать с молодыми людьми.
– Я ни о чем не жалею, – твердо заявила она. – Правда, я скучаю без музыки и живописи.
– Ага, у нас с тобой много общего, – улыбнулся он. – Я играю на лютне и пою веселые песенки. Не скажу, что у меня хороший голос, но петь мне нравится. – Он выпустил ее руку и встал с постели. – Подожди, я сейчас.
Серина лукаво улыбнулась.
– Куда же я пойду?
Он сбежал по ступеням и вернулся пять минут спустя со свертком и большой лютней, которую она уже видела в его спальне.
– Это тебе.
Она изумленно покосилась на сверток. Поначалу ей не хотелось принимать от него подарки, но любопытство победило. Он присел на спинку кровати и принялся настраивать лютню, пока Серина развязывала бечевку и разворачивала бумагу. В свертке оказалась одежда. Она радостно вскрикнула:
– Новое платье! Ты даже представить себе не можешь, как мне хотелось надеть что-нибудь чистое.
– Боюсь, одежда не высшего качества, но, я думаю, это все же лучше, чем твои обноски.
– Да, – прошептала она, беря в руки белые чулки. Они были шелковые, но остальная одежда – шерсть и грубый хлопок. Она восхищенно разглядывала простую рубашку с кружевными оборками по низу коротких рукавов, платье из голубой шерсти с кружевным лифом и белую юбку со складками у пояса.
– Кринолин принесут сегодня чуть позднее. Я не смог его упаковать. И еще я заказал пару кожаных башмачков. Скоро зима, и атласные туфельки тебя не согреют.
– Спасибо, – прошептала она, – но я не думаю, что ты обязан покупать для меня одежду. Я и сама могла бы это сделать.
– Это так, – согласился он, пощипывая струны лютни. – Но теперь я стараюсь возместить причиненный тебе ущерб.
Лютня издала мелодичный нежный звук. Прижав к себе обновки, она слушала печальную балладу о том, как одного бродягу повесили за то, что он украл шелковый платок.
Голос Ника, глубокий и сильный, трогал ее до глубины души, и ей захотелось плакать. Очевидно, он почувствовал ее настроение, потому что вскинул бровь и улыбнулся ей. Она натянула на себя чистую рубашку и легла, подложив под голову подушку.