Поцелуй шипов
Шрифт:
Я прижала руку ко рту, чтобы не закричать. Я ещё никогда не отдавала себе отчёта в том, что наша любовь разрушила жизнь Колина - даже если это была лишь мимикрия, всего лишь имитация. Ни в какое другое время он не сближался с людьми так сильно и не жил такой похожей на них жизнью.
– Почему ты больше не ешь мои слёзы?
– Я должна была задать этот вопрос, потому что в первый раз это случилось в его доме, а в последнее время вообще больше не происходило.
– Потому что это я вызываю их. Ты плачешь из-за меня.
Я открыла рот и позволила одной из них упасть на кончик моего языка. Она была солёной на вкус, как все слёзы, и тяжелее воды. Теперь и Колин отказывался от них. Никто больше ничего не имел с того, что я плакала.
–
Ничего больше? Уже даже требовать от меня такое - это слишком. Я мимолётно думала над этим, после того, как мне стало ясно, что я не заразилась чумой. Сначала даже с робкой надеждой, потому что в случае с Тессой от неё, по крайней мере, кое-что осталось. Жалкий, больной, старый человек. Но Колин никогда не был человеком. Он камбион, с самого начала демон и создан для того, чтобы похищать. Когда я поняла это, то сразу же прогнала все размышления прочь. Но теперь они настигли меня. Что случиться в таком случае с ним? От него ничего не останется? И сейчас тоже невозможно думать об этом. Я не смогу оправиться в течение всей жизни, если даже не останется тела, которое можно похоронить.
– То, что от Тессы, после всего, остался человек не значит, что у тебя тоже останется, - всё же возразила я.
– Потому что ты ... ты никогда им не был, не так ли? Это слишком большой риск!
– Нет, не большой. Потому что я никогда не захочу иметь такой конец, как она. Жалко сдохнуть, не понимая, что происходит. Со мной такого не случится. Я видел её, когда она болела ... Она была лишь человеком. А я не был им ни один момент моей жизни. Было бы хорошо, если ничего не останется.
Он оценивал это точно так же, как и я ... Ничего не останется? Совсем ничего? Разве он был даже перед визитом Тессы настолько демоническим? Она атаковала его в утробе матери и в первые двадцать лет своей жизни он не знал, какое у него предназначение. Но все вокруг отвергали его и боялись, потому что чувствовали в нём демоническое начало. Я вспомнила мои видения, в которых видела его младенцем. Эти сверкающие жемчужные глаза ... У человеческих младенцев нет таких смышлёных, знающих глаз. А теперь эта мысль даже предавала ему смелости. Он совсем не хочет, чтобы от него что-то осталось. Почему нет? Почему он не хочет остаться?
– Сделай это, пока ещё любишь меня, Лесси, потому что потом будет бесполезно, - ворвался голос Колина в мои панические размышления, давая им новую пищу.
– Ты же ещё помнишь формулу, не так ли?
Нужно выиграть время, чтобы придумать другое решение, и я должна сделать это честно и уважительно, другого он не потерпит. Я совершила страшную ошибку, дав ему так легкомысленно это обещание. Он поймал меня на слове. Мне нужно было лучше торговаться.
– Колин, пожалуйста послушай меня, как я выслушала тебя. Как друг, - начала я, и у меня сразу же закончился воздух, так что пришлось глубоко вдохнуть, чтобы слова не прозвучали слабо, сказанные тоненьким голоском. Но я не могла подавить рыдания.
– Я сегодня утром попросила моего брата дать мне немного времени, прежде чем отправиться на поиски моего отца. Потому что я больше не могу. Я истощена. У меня были опухшие лимфатические узлы и температура почти одну неделю, я думала, что умру. Это отняло у меня всю мою силу, потому что я никому не рассказала, я не могла ... а другие избегали меня, как будто я уже болела чумой. Мне требуется немного время, в которое не нужно думать, решать, планировать и снова рисковать моей жизнью и жизнью моих друзей. Время, когда не нужно делать никаких экспериментов с моим телом или замышлять убийство. Это касается и тебя тоже.
Морщинки в уголках губ Колина стали глубже, намёк на улыбку, но его глаза отражали мой страх и предчувствие глубокого, всё поглощающего траура.
– И после этого ты болтаешь с совершенно незнакомым Маром?
– Это было чистой случайностью! Я уединилась на той улице, потому что ... потому что Джианна
– А потом внезапно появился он, но мы говорили друг с другом только несколько секунд - и кстати я очень испугалась!
– а потом появился ты. Даже если бы он сказал мне сразу, где папа, я сейчас не отправилась бы в путь или начала поиски. Но разве не было бы опрометчиво, совсем не спросить его об этом?
– Я считаю, будет безрассудно спросить, - ответил Колин, подняв брови.
– Возможно это лишь наведёт его на мысль, реализация которой была бы противоположностью того, чего желаешь достичь ты. Я не хочу, чтобы ты встречалась с ним ещё раз.
– Я не позволю тебе запрещать, - пояснила я грубо.
– Колин, здесь по близости живёт Мар, который открыто показал мне себя, на что ещё мне наедятся? Я ведь даже не знаю, где начать поиски ... Ты не можешь ожидать от меня, что я проигнорирую его, так не пойдёт! Может быть он один из хороших парней!
– Хороших нет, - ответил Колин резко.
– Есть революционеры, это всё.
– Тогда ты спроси его. Тебе ведь на всё наплевать, не так ли? Главное, что ты сможешь умереть смертью мученика.
– Это было не справедливо, отпустить такое злобное замечание, но Колин требовал от меня невыполнимое для человека.
– Он ничего мне не скажет. Даже если у него есть информация. Так как мы знаем, какие мы, никто из нас не доверяет другому. А что касается интереса: как ты думаешь, что я делаю, с тех пор, как узнал об исчезновение твоего отца? Конечно же я стараюсь что-то выяснить, но это как ходьба по канату и рискованно для всех нас.
– Я не понимаю.
– Мой план, больше не думать напряжённо, снова подвергся испытанию. Я едва могла следовать за мыслями Колина.
– У вас ведь есть способность заглянуть в головы других людей?
– Да, в головы людей. А не в головы Маров. Мары закрываются. Их нельзя прочитать. О мыслях и планах Тессы я узнал только потому, что она пыталась меня превратить и наши разумы объединились, а с Францёзом это случилось во время битвы, в то время, когда я отравил его. Я не могу сказать, что задумает Анжело, с другими Марами тоже самое. Однако мой разум предупреждает, что я должен остерегаться. Возможно меня бояться некоторые, вероятно более молодые, но скорее я могу представить себе, что они хотят меня наказать. На нашей совести уже двое из них, Эли ... Одна из них была своего рода легендой. Во всяком случае я так предполагаю.
– Как тебе вообще удалось сделать так, чтобы Тесса, после освобождения из концлагеря, не превратила тебя полностью?
Лицо Колино окаменело.
– Лучше не спрашивай ..., - посоветовал он мне недружелюбно.
– Но я хочу знать.
– Для протокола пойми следующее: я полный Мар, более полный, чем когда-либо хотел быть. Предрасположение у меня уже было всегда. Тессе лишь не удалось изгнать из меня добрые намерения. Для спасения из лагеря: немедленная совместная охота на большую семью, которую предложил ей я, что ещё больше разгорячило её. Потом я сломал ей кости, в то время как она кормилась, оторвал её от полумёртвых детей, погрузил малышей в транс, чтобы они забыли и смогли выздороветь, хорошо выспавшись, во второй раз атаковал их мать, чтобы была возможность защититься от Тессы и сбежать ... хочешь ещё больше деталей?
– Нет, спасибо, - отклонила я. Я должно быть побледнела; было такое ощущение, будто моё лицо заледенело. Мне нравилось забывать, что Колин тоже когда-то питался человеческими снами и мечтами. Но теперь меня больше уже не удивляло, почему Тесса так ожесточённо преследовала его. Он неоднократно обхитрил её.
– Разве Мары не должны были уже давно убить меня?
– вернулась я к первоначальной теме разговора, потому что не хотела ни секундой дольше занимать голову этой экскурсией в прошлое Колина.
– В конце концов я была там, даже продвигала это дело.